Либерастия

Статья Михаила Эпштейна называется "Истоки и смысл русского П." Оказывается, "коммунизм - это постмодернизм с модернистским лицом...", и поскольку "в российской цивилизации заложена интенция самостирания, саморазрушения, превращения в условные знаки- "следы", представляющие бесконечную отсрочку или отсутствие своего означаемого...", Россия оказалась самой П. страной - "впереди Запада именно в этом постмодерном своем качестве."Привет от "цивилизационного подхода". И "поднялся новый посев российской культуры, который вполне созрел и пожинается именно сейчас, - культуры постмодерной."[24]

Жаль, что не поименованы плоды столь богатого урожая. Впрочем, виноват. На стр. 179 фигурирует один конкретный литератор - Д. Галковский, "понимающий толк в поэтике". Он одарил российскую культуру 90-х гг. "романом -трактатом" "Бесконечный тупик". Не тот ли это трактат, где 1937 год объявлен "самым счастливым за последние сто лет русской истории... Свиньи упали в пропасть"? Выбор г-на Эпштейна симптоматичный (с точки зрения "нравств. амбивалентности"), но одного примера, даже такого яркого, недостаточно. Между прочим, в культурологическом словаре тоже сообщается про "расцвет худож. практики П." - и вообще без единого подтверждения. В частных беседах журналисты, настаивающие на том, что "П" все-таки существует, чаще всего ссылаются на роман Умберто Эко "Имя розы". Произведение действительно нетрадиционное, поскольку в нем объединены два жанра: детектив и исторический роман. Но причем тут "коммунизм с модернистским лицом" и прочая наукообразная ахинея? Братья Стругацкие тоже соединяли два жанра - детектив с фантастическим романом ("Жук в муравейнике"), а Михаил Булгаков в "Мастере и Маргарите" - целых три.

Г.С. Кнабе: "Тенденции, которые принято обозначать именем постмодернизма с его абсолютизацией личной независимости и отрицанием всего, что воссоздает коллективные связи и объединяет людей, в том числе - рациональность логики доказуемой истины, т.е. науки в собственном, прямом смысле слова..."[25]

Понятно, что такое может быть только в психиатрической клинике: там "отрицание всего, что объединяет людей" называется аутизмом (хотя "абсолютизация личной независимости" перекликается с некоторыми непогрешимыми истинами, уже известными нам из других глав).

Чтобы пробиться хоть к какому-то пониманию, возьмем источник, который одновременно является и памятником "п" литературы, и теоретической работой, призванной объяснить, что это такое. Сочинение Бориса Парамонова называется "П. Конец стиля", а сам автор - обозреватель радио "Свобода" Конгресса США. За это самое сочинение Парамонов получил премию журнала "Звезда".

"Демократия и есть постмодернизм. В свою очередь демократия есть особый, вполне определенный тип культуры, взятой уже в предельно широком значении термина - как образ жизни, как стиль. Демократия как культурный стиль - это отсутствие стиля, отнюдь даже не эклектика александрийского типа. Стиль противоположен и противопоказан демократии."[26]

(Так все-таки: есть "стиль" или нет?)

Кроме того: 1. "П" "имеет политическое измерение"; 2. "флора и фауна дают урок постмодернизма"; 3. "Пушкин постмодернист"; 4. "чрезвычайно постмодернистичен Франциск Ассизский"; 5. "п" - "реабилитация притонов. И главное - прояснившееся сознание, что притонов вообще нет".

Вот еще ряд глубоких мыслей г. Парамонова: