Либерастия

"В экономической сфере, как и вообще в жизни, действует один и тот же закон: закон спроса и предложения. Сейчас, я думаю, большой спрос на смелых, отважных, отчаянных, рациональных, расчетливых, холодных. До определенной степени "отвязанных", не отягощенных интеллигентщиной, умеющих настоять на своем и постоять за себя. Естественно, это входит в противоречие с хрестоматийными нормами русской или российской морали... Если не на что снимать кино, не снимай, зарабатывай деньги, как это делает Кобзон... При этом о нем сочиняли всякие сплетни. А я думаю, что Кобзон просто релизовал себя как мужчина: деньги делал, наркотики перевозил? Да Бог знает, мне все равно." (Владимир Пилия, директор по связям с общественностью концерна "Эрлан")[11]

Художественное произведение, конечно, отражает жизнь. Если детектив вытесняется и в литературе, и в кинематографе так называемым "боевиком", сплошь и рядом представляющим собой "гангстерскую сагу" - значит, на то есть социальные причины. Но искусство - не пассивное зеркало. У творческого человека есть позиция, которая выражается в произведении, и в свою очередь (по принципу обратной связи) воздействует на социальную среду. Авторская позиция проявляется не только в прямых оценочных суждениях: "отталкивающее лицо", "широкое радушие" етс. Заметьте, как подробно (можно сказать - с энтомологической дотошностью) Диккенс описывал криминальный мир именно в его "трудовых буднях". Пьюзо, напротив, старательно избегает разговора о том, за счет чего (и кого) герои его саги пируют, воюют и оказывают благодеяния. Талантливый писатель и умный человек не мог не понимать, что подробное "бытовое" описание того, что представляет собою, например, такая "профессия", как торговля женщинами (сутенерство), может развеять весь романтический ореол. А очевидная ложь дискредитирует писателя...

Настоящие английские джентльмены, для которых писал и от которых зависел Диккенс, презирали и "Плута" Даукинса, и мрачного головореза Билла Сайкса, и "наставника" Феджина. Советское общество немногим лучше относилось к тем, кто выносил из чужих квартир аппаратуру. Преступность занимала свою малопрестижную экологическую нишу, а попытки ее вырваться оттуда в нормальную жизнь пресекались очень жестко. Теми самыми правоохранительными органами, о которых советский писатель Г. Вайнер умел написать так, чтобы в романе они выглядели несколько лучше, чем в жизни, и сами оставались своим изображением довольны - но чтобы в то же самое время роман не отталкивал читателей беспардонным враньем.

Теперь не только милиция (полиция), но и мафия выдает деятелям культуры социальный заказ. Как и всякая структура, имеющая деньги и власть, она имеет право быть воспетой.

Она хочет выглядеть настоящей аристократией, пусть жестокой (ну и что? воины всегда самоутверждались не слишком-то гуманными поступками), но по-своему благородной. Что ж - профессионалы знают свое дело. Гангстерский боевик, на первый взгляд как бы реалистичный, строится по сюжетным схемам эпической поэмы или романа о рыцарях Круглого стола. Прием у дона Вито Корлеоне описывается как княжеский пир. Наемные убийцы (самая презренная должность с точки зрения настоящей дворянской морали) производятся то в "Самураи", то в одиноких ангелов - мстителей вроде "Леона", который у Л. Бессона гордо и бескорыстно возвышается над презренными толпами продажных полицейских и прочих "поденщиков, рабов нужды..." Герой отечественного фильма "Тюремный роман" гибнет в бою с множеством противников - прямо как ирландский Кухулин или французский Роланд (реальная история, лежащая в основе сценария, куда менее романтична).

Социальный статус, престиж, "уважение" - важнейший мотив человеческой деятельности, вполне сопоставимый с материальной выгодой. Когда-то купец отдавал все состояние за дворянский герб для себя и своих детей. И удачливый вор мог разбогатеть в любом обществе. После чего стремился побыстрее конвертировать свои грязные деньги в высокий официальный статус.