Liberty

Когда-то будут дети у Стефани, когда-то брат ее, который не жил в ее семье, не знал ее забот и волнений, услышит от нее, что ламинат вовсе нельзя мочить, на диван садиться в мокрых джинсах запрещено, и котов нужно кормить вовремя, они, бедные, голодают, а вот ступать на паркет всегда необходимо крайне осторожно и аккуратно, не включать электрочайник, а если и включать, то отодвигать его от стены, чтобы пар, поднимаясь вверх, не портил нависающие над ним кухонные шкафы... и машину стиральную, и микроволновую печь обязательно нужно выключать, когда они запищат, и не смотреть в окна, не ходить под дождем без зонта, и с зонтом не ходить, и уходить, как будто в этом городе больше нет кукольных театров, все-таки заговорил пианист о грубости жизненных катаклизмов. А дети Стефани становятся безвольными подростками. А строки их дневников принадлежали другим.

Не отдавай меня ее детям, крики в сонном Берлине неслись в небо Вима В.

Рукописи до сих пор не были найдены. Но Карл знал, что где-то в Палестине затеряны письмена, прочтение которых заставит полностью пересмотреть правдоподобность библейских заветов.

Но Анжела не боялась надоедать Карлу своими приставаниями, зубками покусывая его уши (де Голь вернулся, а ее стоматолог превратил ее зубы в маленький коралловый остров посреди цивилизации.)

Вас услышат, только включите микрофон.

О ней.

Она была маленькой девочкой, играла на скрипке в людных местах, когда денег не было вовсе, а она была хрупкой и немощной, и кожа ее раздражалась от долгого трения скрипки, но она была маленькой девочкой и могла бороться с болью по-детски. Однажды она не смогла победить боль. И очень смешно было слышать людей на лавочках рядом с фальшью скрипки в детских руках. Вот-вот, смотри, хорошая машина, и квартира у меня в скором времени будет в Печерском районе... И девочку стошнило, стошнило при всех на открытый футляр от скрипки и жалкую мелочью внутри, а разговор продолжался: "Ля-ля-ля, по полной программе". Меня бы не стошнило, я бы сказал: "..........", - зачем вам эти татарские слова и словосочетания? Но сказал бы сам себе, от них не избавиться, от этих вредителей, бездушных уродов. Чувствительная детская натура.........

* * *

Мы все какие-то бессильные, не правда ли Альваро, и Карл заплакал, но слезы потекли из глаз Анастасии. Что вспомнила она: то, как боялись они погружения в неимоверную систему накопления впечатлений, - он погряз в накоплении, она погрязла в впечатлениях.

- Помогите мне, - без стыда взывала Анжела, ее раздавили миллионы колес миллионов автомобилей, она впитала миллиарды осколков непроницаемых стекол разбрызганных иллюминаторов. Пианист не мог поймать полет дельфина и запечатлеть его на фотобумаге, а Карл пользовался цифровым фотоаппаратом, и Анжеле никто не помог, а очень сильно она просила. А Йос сказал однажды, что забыл, как зовут Стеллинга. Его на мгновение подвела эрудиция. Над просторами Атлантического океана с островками (пусть он будет с островами, где могут жить сексуальные меньшинства, им там понравится) будет что-то......... Но Йос уже не мог точно выразить замыслы, мозг промерз. Йос впился глазами в глобус.

- Ты так неосторожна, ты нажимаешь на курок, ведущий меня к хлопанью дверей, отрезая навсегда меня от дня под названием "завтра", и для нас уже ничего не могло быть. Были лишь ты и я. А завтрашний день закончился неожиданным урчанием желудка. Ему не хотелось спать днем.

А потом - небольшое отступление в сторону самых загадочных сновидений тех кошек, которые устали мечтать о египетской независимости (странные они звери). Потом - проснулось солнце.

Зовут меня, ищут меня, у Анастасии больше не осталось сил, а что я могу сделать для нее, в моем мозгу корчится мной уродуемый образ девушки с книгами в джинсовой сумочке, с книгами со своими желтыми страницами, которые уже начинают отпускать в плавание без парусов мои имена, но детским лицам моих имен крайне сложно проститься с ними, с желтыми страницами из книг случайной девушки в кафе. Холодные рамы зеркал отражают обескураженные букеты цветов напротив. А в дожде тонут машины посреди городских загадок.

И в слабом биении сердец юных школьников уже не звучала любовь к героям сокровенных произведений, которых рожала с болью и радостью милая учительница языка и литературы, у которой больше не осталось сил. Но славно было с ней. Уроки ее нам нравились. Мы ей дарили по праздникам цветы и шоколадные конфеты.

Она не пряталась в учительской комнате от своих любимчиков, и всегда хотела сделать что-то занятное и запоминающееся вместе с ними. Она помнила, но ее забыли. Но она помнила...помнила, милая.