Либитина (СИ)

- Рада служить, Госпожа, и чту ваше решение вернуться. Как леди Кармель? Я беспокоюсь о ней. Она успела завершить дела?

- Успела и мертва, - одними губами, не меняя выражение лица. Я постаралась сохранить ту же равнодушную маску, хотя это было сложно. Я полагала, делами Кармель была подготовка бегства оставшихся Арденсов, а, оказалось, самоубийство. Предчувствие не обмануло: в саду я видела леди Кармель живой в последний раз!

- Уезжайте из Карды, Ариста. Возвратитесь, когда буря успокоится. - прошептала Семель и обратилась теперь к Митто: - Алоис, проследи за Мактой. Он скоро явится сюда из покоев Кармель. Явится в ярости... - Королева опять повернулась ко мне. - Уходи же!

Я ретировалась. Но у выхода из зала дорогу заступил Нонус.

- Жаль, что Королева - это не вы, - тихо сказал он, беззастенчиво окидывая взглядом мои лицо и фигуру. - Вы намного ярче Семель.

Я улыбнулась: "Ну вот, опять!"

- Ярче, красивее, умнее, величественнее - слышала я много раз от разных людей, и столько же раз эта грубая лесть вызывала у меня мигрень. Не рассчитывайте на мое участие в ваших интригах, Нонус. Я служу Королеве.

Он оскалился, показав длинные, острые, как у маленького ребенка, клыки:

- Участники моих интриг чаще всего не догадываются о своем участии, леди Ариста.

Я собралась резко ответить ему, но знакомый шелест и позвякивание нагрудной пластины донеслось до нас сквозь длинную анфиладу залов. Сюда спешил Макта. В развевающемся красном плаще, бледное злое лицо... Он шел быстро, размеренно, тяжелые шаги - поступь самой судьбы навсегда эхом отпечатывались в залах дворца. Его глаза казались черными из-за расширившихся будто от боли зрачков, и я поняла: вот он, истинный Макта-убийца! За моей спиной Нонус слышно сглотнул. Но Макта не заметил нас. Он прошел мимо, в зал, оттолкнув с пути кого-то.

- Обманщики! - его голос разнесся по анфиладе залов, разлетелся из открытых окон и с ветром распространился по всей земле страха. - Что ж, раз Кармель больше нет, я заставлю расплатиться вас, сполна расплатиться! Вся страна будет отдавать мне долг Арденсов! Я не успокоюсь, пока не получу его! До капли!

Кто-то, Дигнус или Кауда, подал ему корону Арденса, и Макта короновал сам себя в полном молчании зала. Семель поднялась. Гедеон вручил ей плоскую шкатулку с медальоном - знаком Короля, и Королева, осторожно держа ее перед собой, спустилась с тронного возвышения, пошла к Макте. В эти мгновения она была... Кардой, самим воплощением Терратиморэ. Темное платье казалось кусочком мрачной холодной ночи предзимья, вуаль на волосах - частицей тьмы, прячущейся в углах залы от теплого света свечей. Очень бледное лицо с живыми, лихорадочно блестящими глазами было одухотворенным, но и тревожным. Будто она провидела сейчас злую судьбу земли страха на много поколений вперед... и все-таки шла навстречу Макте.

Семель надела медальон на шею Макты, а потом слилась в поцелуе с убийцей мужа. В зале нерешительно зааплодировали. А я, наконец очнувшись от оцепенения, бросилась в покои Кармель. Слуги как хорошо отлаженные механизмы распахивали передо мной двери залов. Я завидовала их равнодушию. Старый мир рухнул, но они вовсе не почувствовали этого: двери-то остались на месте, только те, перед кем их следовало распахивать, сменились. Можно было уже не скрывать свое состояние, и я то всхлипывала, то разражалась нервным смехом. Любой, увидевший это гримасничающее лицо, счел бы меня сумасшедшей. Один раз вынуждена была остановиться: затрясло, когда вспомнила, как Макта пригвождал взглядом к спинке трона. Немного придя в себя, огляделась: темные холодные залы старой части дворца, пропахшие горькой эссенцией, которую принимала Кармель. Я почти на месте.

Я прошла вперед еще немного, и взгляд зацепился за тело, лежащее в полосе света, падавшей из открытой двери в спальню. Фигура человека была накрыта плащом стражи и по очертаниям в ней угадывался мужчина. Стража толпилась вокруг, Алоис Митто распоряжался о чем-то. Но где мой муж?

- Эреус, - прошептала я, уже угадывая, кто лежит под плащом. Митто оставил стражу, пошел ко мне, и страшная догадка укрепилась. Кожа словно покрылась ледяной коркой, корсет панцирем сдавил тело. Мужа я любила. И он любил меня. Придворная жизнь богата соблазнами и быстро развращает даже праведников, немногие сохраняют верность дарованному Богом супругу. Но мы с Эреусом остались друг у друга единственными. Мое сходство с Семель позволяло держаться в достаточной близости к трону и в то же время было своего рода индульгенцией, отпустившей нам грехи скромности и равнодушия к интригам и страстям высшего света.

- Где мой муж? - тихо, скованно от боязни разрушить свой новый ледяной доспех, спросила я. За разрушением доспеха придет волна дикой боли, способной даже убить. А тело, вопреки всему, хотело жить.

- С Кармель, - двусмысленно сказал Митто. - Что Макта? Бушует?