Librum Profugi

 Следовало праздновать и торжествовать! Но сидя бок о бок над туманной бездной, расцвеченной перламутрово–призрачным сиянием снов человечества, в пространстве ирреальности, на изнанке миров, мы просто молчали. Слишком много было сказано там, внутри, слишком много сделано — и сделано не так, как должно.

 Наш первый бой стал причиной сомнений, и ясно было, что их следует разрешить здесь и сейчас, пока они не стали фундаментом для недоверия, но до чего же сложно было найти правильные слова в глубине себя, слова, которые выполнят свою миссию.

 - Соусейсеки. Нам придется об этом поговорить, и я не хочу откладывать.

 - Мне сложно задавать эти вопросы, мастер.

 - Но они ведь не исчезнут от того, что ты промолчишь. Я отвечу — если смогу.

 - Мастер, почему ты солгал ему? Зачем дал ложные надежды? Почему мы не ушли?

 - Мы, люди, привыкли обманывать друг друга. Я не стану отрицать, что его история одновременно печальна и отвратительна. Но и другое скажу — мне безразлично его будущее, безразлична справедливость и возмездие, и чувства его — не более чем инструмент.

 - Ты и мне теперь врешь, мастер. Но не со зла, я же вижу. Говори.

 - Соу, оставь ошибки для меня. Я всего лишь человек — справлюсь.Да, ты права, права. И ты знаешь, что я бы оставил его ждать смерти — потому что он должен быть наказан. Это было бы справедливо.

 - Но ты этого не сделал — и теперь не знаешь, правильно ли поступил.

 - Не из жалости, Соу. Но я не хочу признавать…

 - Что сделал это ради меня?

 - Знаешь, в средневековье некоторые рыцари давали особый обет. Не убивать ни одного человека. Но рыцарь должен сражаться — иначе зачем ему быть рыцарем? И люди решили проблему.

 - Что ты имеешь в виду, мастер?

 - За рыцарем в бою следовал паж, который наносил последний удар. Добивал поверженных. Брал на себя грех. Рыцарь оставался чист перед обетом.

 - Но…

 - Я возьму на себя наши ошибки, Соу. Не мне суждено стать Алисой — я лишь твой паж, оруженосец, ученик, и путь наш не вечен. Ты найдешь Отца и останешься с ним, а мне придется уйти…

 - Мастер…почему? Ты оживил меня, остановил, когда я хотела уйти из твоей жизни, отказался от будущего, чтобы выполнить необдуманное обещание, а теперь говоришь такое…я не понимаю!

 - Соусейсеки, — я взял ее за руку, — ты дала мне величайший подарок в мире.

 - Но я..

 - Ты дала мне смысл жить дальше. Жить, а не существовать. Ты показала мне мир таким, каким я всегда хотел его видеть. Я не знаю, что буду делать, когда наш путь закончится, но и думать об этом не хочу. Зачем думать о будущем, когда ты счастлив?

 - Я…запуталась. Мое предназначение — окончить Игру, сделать счастливым Отца…но я не хочу…не хочу, чтобы наш путь заканчивался. Ты не просто медиум, один из многих, ты другой…мастер. Нет, я любила их всех, как родных, но знала, что рано или поздно с ними придется расстаться. А сейчас..я не знаю.

 - Не думай об этом, Соу, не думай. Слышишь, как поют сны? Только для нас, только сейчас. Будущее наступит только завтра, а мы еще сидим в сегодня.

 - Мастер…и все же я не стану давать обетов. Сегодня мы, быть может, ошиблись — вместе. И дальше будем ошибаться вместе — потому что мы не случайные спутники.

 - Спасибо, Соу. Я рад, что судьба сложилась именно так.

 - И я…рада.

 

 Деньги пришли на счет через день. Признаться, я ожидал, что нас все же попробуют обмануть — и отчасти даже надеялся на это. Все–таки раньше, когда отъезд был лишь пунктом плана, я воспринимал все иначе. Жизнь с Соу была проста и понятна — но теперь следовало оставить свой уютный дом и уйти в неизвестность, причем, скорее всего безвозвратно. Оказалось, что на самом деле я любил это место, и вдвойне горько было осознавать это тогда, когда его приходилось бросать на произвол судьбы.

 Соусейсеки тоже была неспокойна. В конце концов, она возвращалась обратно сама по себе, и никто не мог предсказать реакцию сестер на такое неожиданное перевоплощение. Ее настоящее тело лежало в чемодане; Лемпика и настоящая Роза были в руках Суигинто, которая не отличалась сговорчивостью; да и объяснить остальным свое воскрешение совсем непросто.

 Особой проблемой для меня оказался Либер Кламорис, точнее, отсутствие возможности использовать его рекомендации без лаборатории. Выжидать и продолжать наносить плетения по очереди не представлялось возможным; нанести все знаки сразу было равносильно самоубийству; собрать нужные ингредиенты по ту сторону могло быть совсем непросто, а перевезти через границу готовые краски мне вряд ли дали бы — я и так сомневался, что у меня получится без проблем провести на борт самолета Соу, да и себя самого.

 Последние мирные дни стекали по оконным стеклам, и кто мог предсказать, что случится потом? И все же нельзя было замирать, перетирая их минуты подушечками пальцев, потому что еще слишком многое следовало сделать.