Лич

Всклокоченная борода, слезы-сопли, все это приправлено грязью и блеском бешено вращающихся выпученных глаз.

— Откат, милорд. Последствия заклятий тьмы.

— Смерть честнее, — прогудел Дубровский. — Бесы, дюжина, можно переработать всех.

— Позже, — отмахнулся, решив все же прочитать предоставленную игрой информацию.

— Как прикажете, Ваше Смертейшество.

— Распорядись лучше о подготовке переправы, — махнул, отсылая подчиненного.

Дубровский понял правильно, кивнул и потопал с затихшим старостой разговаривать. Ксипил отправился к трупам, на ходу вытаскивая ножик. Черт его знает, где и когда он им разжиться успел. Может с какого-то эльфа снял? А, не важно. Пусть себе сердца запасает, мне с них все равно толку нет. «Сейчас, во всяком случае, нет», — поправился мысленно и наконец-то принялся за чтение.

Глава 13

Захлопнул справку и почесав хребет жезлом-монтировкой, отправился осматривать трупы. В принципе, представители инферно от живых, с точки зрения немертвых, ничем особым не отличались. Однако имелось исключение, вернее, дополнение — порабощение духа срабатывало на них хуже. Объяснялось это тем, что князья тьмы являлись хозяевами душ своих миньонов. Сказывался дуализм природы представителей инферно. На своём плане они хоть и имели физическое воплощение, но там что-то вроде материализованной души было. Появляясь в реальности игры они вполне себе обычными телами обзаводились, и уже там их дух размещался. Короче говоря — мутотень обыкновенная, весь смысл которой, для меня, свелся к пониженному шансу поработить нематериальную сущность убитых. Да не очень-то и хотелось!

Быстренько обработал бесов и магога. Превратил чёртову дюжину павших из состояния труп обыкновенный в ходячего мертвеца простейшего. Уже на стадии скелетов стало понятно, что дальше их эволюционировать нет смысла. Как боевые единицы они из себя ничего интересного не представляли. Бывших бесов отправил в замок, сойдут за подсобных рабочих. Магог сохранил свою способность к огненной магии, но вся она ограничивалась одним единственным фаерболом. Отправил его вместе с бывшими бесами. Пусть в замке сидит или на какой-нибудь башне караульную службу несёт. С его минимальным резервом маны он не столько для битвы с врагами приспособлен, сколько для подачи сигнала. Ночью взлетающий к небесам фаербол издалека виден.

— Ваше Смертейшество, лодки готовы, — сообщил Дубровский, как только я закончил возиться с новоиспеченной нежитью.

— Хорошо, идем, — кивнул в ответ и направился к причалу.

Разумеется, деревенские не могли сразу перевезти всю толпу моих воинов. Они, после падения темных заклятий и пошедшего отката, вообще, бледные и осунувшееся сидели в своих лодочках и, со страхом, смотрели на замерших у воды неживых воинов. Дубровский выстроил отряды коробочками, немногим больше сотни оживших мертвецов, а смотрелось так, словно их тут раза в три, а то и в пять больше.

— Ваша светлость, — пролепетал староста, и вновь бухнулся на колени, когда завидел мою персону.

Мягко говоря, достал он меня этим своим раболепством. Пару секунд всерьёз рассматривал мысль о том, чтобы прибить его и пустить в переработку. Если бы не его характеристики, явно превышающее то, чем обладали остальные рыбаки, наверно, так и поступил бы.

— Значит так, — заткнул взмахом руки изъявления покорности, пополам с благодарностью и лестью. — Отныне ваша деревня принадлежит мне, как владельцу данных земель. Это понятно?

— Да, ваша светлость. Понятно, ваша светлость. Спасибо, ваша светлость…

— Да помолчи ты, — заткнул тараторящего старосту интонацией и досадой на лице. — Сейчас вы обеспечиваете переправу моего войска на другой берег. Потом, выкапываете кости всех специалистов и, с бережением, — подчеркнул голосом требование, — везете в мой замок. Десятину не забудьте. Всё понятно?

— Совершенно понятно, ваша светлость. Не извольте беспокоиться, выполним в точности.

— Надеюсь. Это в ваших интересах. Чем четче соблюдаете свои обязанности, тем реже мы будем видеться друг с другом.

Староста аж лицом просветлел. Впрочем, не он один был рад подобному раскладу. Сидящие в лодках рыбаки, ставшие свидетелями разговора, с надеждой переглянулись и лицами посветлели. Прекрасно их понимаю, как говорится, лучший правитель это тот, о котором народ знает лишь то, что он есть.

— Ксипил, возглавишь авангард, — отдал распоряжение, проводив взглядом уползающего с площади старосту.

«Трус несчастный», — мысленно сплюнул ему в след и отвернулся. Неприятно такое раболепие, вроде не сам унижался, а ощущение такое, словно в кизяк свежепрессованый наступил и помоями сапоги попытался отмыть.

— Как пожелаете, милорд, — склонил на миг череп скелет и полез в ближайшую лодку.

Сидящий в ней рыбак, от такого соседа и рад бы подальше оказаться был, да только страх перед наказанием сильней оказался. Сжался бедолага, холодной испариной покрылся так, что аж по лицу собравшиеся на лбу капли потекли, еще и в весла вцепился. Не иначе — судорогой пальцы свело.