Личинка (СИ)

— А ведь точно, — перебил меня Виктор, — сало имеет самую высокую калорийность, скорее всего из-за этого и получаются, что у тебя такие высокие цифры.

— Всё это хорошо и красиво, — остановил я друга, — но остаётся два вопроса: кто и зачем? — задал я главный вопрос.

— А вот это правильный вопрос, друг мой, но данных для анализа у нас мало, так что ответить, пока, невозможно. — Виктор поднялся со скамейки. — Ладно, нечего тут рассиживаться, раз занятия спортом прервали таким бесцеремонным образом, то пошли к тебе, пить чай.

— По поводу зачем, я сказать ничего не могу, — ни как не отреагировав на слова Виктора, ответил я, — а вот КТО, у меня есть кое какие мысли.

— И?

— Ты новости последний месяц слушал? — вместо ответа спросил его.

— Андрей, ты же знаешь моё отношение к новостям в целом, и борзописцам в частности.

— Ну, тогда слушай. Месяц назад, — начал я, — на северном полюсе появилась аномалия, которая поглотив четырёх человек, принялась расти. Из того что я помню про внешний вид аномалии и вид сегодняшнего неба, можно сделать выводы, что это один и тот же объект, только увеличенный в миллионы раз.

Виктор задумчиво уставился на радужные разводы золотистой пелены.

— Ну как рабочую гипотезу принимаем, остаётся вопрос — зачем…

Опустив взгляд, он посмотрел на меня и сказал:

— Меня беспокоит, то, что пока мы тут с тобой сидим, мимо не прошло ни одного человека и не проехало ни одной машины. — Виктор покрутился на месте, высматривая в тумане признаки жизни.

— Что люди или машины, — ответил я, — вспомни, что твориться, рано утром, летом, на улице? От чириканья воробьёв оглохнуть можно было, а теперь прислушайся! — мы замерли, вслушиваясь в тишину, пытаясь различить хоть какой-то признак жизни. На город будто опустили купол, тишина ощущалась, чуть ли не на физическом уровне.

— Что-то сыкотно мне, Андрюха. — Виктор тряхнул головой, почесал бровь и сказал: — Вот что, заканчивай высиживать свои яйца, отрывай задницу от седушки и потопали к тебе домой.

Последовав его совету, я торопливо вскочил на ноги и поспешил в сторону дома. Но, не пройдя и половины расстояния до моего жилища, мы наткнулись на труп женщины. Женщина, скорее всего даже девушка, была совсем молодая, лет двадцати пяти. Худенькая, невысокого роста, одетая в джинсы и замшевую курточку, она лежала на асфальте, глядя в радужное небо, и выглядела совсем живой. Казалась, она сейчас моргнёт, своими зелёными глазами, встанет с пыльного асфальта, отряхнувшись, поправит свои рыжие волосы и, улыбнувшись, пойдёт дальше, по своим делам.

Но чуда не случилось. Мёртвая девушка, всё так же, ярким пятном, лежала на сером асфальте тротуара.

— Похоже, то что меня чуть не убило, её не пощадило, — сказал я, глядя как Виктор пытается нащупать пульс у погибшей.

— Вопрос, — сказал Виктор, вставая и отряхивая колени спортивных штанов, — почему мы, два старых пердуна выжили, а она, совсем молодая — умерла?

— Ну, Вить, сложив два и два, пять не получишь. Мы же с тобой этот вопрос разобрали. У тебя и у меня, сколько энергии? Больше сотни. А сколько у такой пигалицы могло быть энергии в теле? Вот и не выдержала.

Виктор побледнел, посмотрел на меня затравленным взглядом и сказал:

— Дюха, это, что же получается, все старики и дети, того, вот так, он указал рукой на мёртвую девушку, — сейчас лежат? Все мертвы?

Я почувствовал, как в груди заворочался каменный валун, прижимая сердце к рёбрам. «Артёмка, как он там, а что с сыном?» — заметались мысли. В панике, принялся искать по карманам телефон. Вспомнил, что не стал его брать с собой на пробежку и оставил его в прихожей на тумбочке.

— Витька, — бросился я к другу, — дай телефон, позвонить надо, быстрей!

Виктор, молча, вытащил из кармана сотовый и так же молча, протянул мне. Трясущимися пальцами, с трудом, по памяти, набрал номер внука… В тревожном ожидании вслушивался в гудки. Не отвечает. Еще больше нервничая, набрал телефон сына. Еще минута ожидания, опять ни к чему не привела. Мне ни кто не ответил.

— Витя, — растерянно сказал я, — как же так, Артём, он не отвечает. И сын молчит. Надо что-то делать. — я нервно сжал трубку в кулаке. — У тебя же есть машина, надо срочно ехать к ним…

— Тихо, — прервал меня Виктор взмахом руки, — слышишь?

Я невольно прислушался, дальше по улице, терявшейся в золотисто-багровом тумане, послышался детский плач. Не сговариваясь, мы рванули на голос плачущего ребёнка. Виктор, как всегда опередил меня. Добежав до, склонившегося над очередной жертвой непонятного явления Виктора, я застал следующую картину. Мой товарищ, склонился над женщиной, одетой в цветастое платье и пытался нащупать, на её шее, пульс. Рядом с упавшей, сидела девочка, лет семи, одетая в джинсовый костюмчик, и рыдала, прижимая к груди безвольную руку матери.

Виктор, всё так же на корточках, переместился к девчушке и, погладив её по головке, сказал успокаивающем тоном:

— Ну, тихо, тихо моя хорошая. Жива твоя мамка. Просто она устала. Сейчас она встанет, и вы дальше пойдёте.