«Личная гвардия» Сталина. Главное управление НКВД

Те же, в кого плевали, могли с полным на то основанием считать, что им здорово повезло: как-никак они не попали под колеса «ЗИСов», которые ни при каких обстоятельствах не останавливались в пути. Сидевшие в тех машинах не испытывали ни малейшего волнения, если искалечили кого-то или раздавили насмерть. Ярким примером бездушия этих людей может служить один случай, когда пешеход был задавлен сталинской автоколонной, а дежуривший в штатском охранник, который отвечал за соответствующий участок дороги, покончил с собой. Тело несчастного пешехода сразу же, как только машины исчезли вдали, было отправлено в морг другими сотрудниками Охраны, несшими свою «вахту» на этой же улице. И, что также ужасно, никто даже не попытался узнать, кто же был погибший, и известить о смерти этого человека его родственников.

Примерно в то же время произошел еще один случай, но на этот раз жертвами стали уже четыре армейских офицера. Вероятно, находясь в состоянии легкого опьянения, они вывели свой армейский джип на один из перекрестков на проспекте Калинина, несмотря на то, что горел желтый свет. Реакция сотрудников Охраны в хвостовой машине сталинской автоколонны была мгновенной: на злополучный автомобиль обрушился ливень пулеметных пуль, тотчас же сразивших всех четверых военных. Кортеж верховного иерарха, само собой разумеется, спокойно продолжил свой путь, а по прошествии всего лишь каких-то пяти минут на месте трагедии уже не было ни тел погибших, ни изрешеченного свинцовым дождем джипа.

Вероятно, к счастью для граждан, пользовавшихся услугами авиатранспорта или беззаботно разгуливавших по земле непосредственно под воздушными трассами, Сталин почти никогда не летал на самолетах. В конце тридцатых годов ЦК КПСС издал специальное распоряжение, запрещавшее Генеральному секретарю товарищу Сталину летать на самолетах из соображений безопасности. Однако, согласно имеющимся сведениям, реальной причиной данного постановления был попросту панический страх, который диктатор, бывший некогда грузинским крестьянином, испытывал, подобно любому крестьянину, перед самолетами. Единственный случай, когда он нарушил запрет, был связан с его полетом из Баку в Тегеран для участия в работе конференции руководителей трех союзных во Второй мировой войне держав и возвращением оттуда на родину. Насколько известно, тогда в воздухе рядом не оказалось никаких других самолетов, как не обнаружилось и посторонних людей возле самолета вождя, так что в тот раз все обошлось без крови: бдительным охранникам просто не в кого было стрелять.

* * *

Ввиду занимавшегося ими привилегированного положения, а также благодаря невмешательству Сталина в дела подобного рода и фактическому попустительству со стороны Поскребышева и Власика, на охранников из «личной гвардии» не распространялись, по существу, строгие правила поведения в общественных местах, установленные как для остальных сотрудников Охраны, так и для личного состава органов государственной безопасности. Довольно высокий статус, которым они обладали, позволял им практически безнаказанно творить все, что хотелось. В результате обычным делом для них, как и для опричников Ивана Грозного, были публичные ссоры, уличные драки, пьянство, сквернословие и вообще все то, что никак не красит человека.

Типичный при данных обстоятельствах случай произошел летом 1950 года в Сочи, когда несколько охранников из «личной гвардии» «расслаблялись» после, прямо скажем, своих не столь уж тяжелых обязанностей. Прогуливаясь по городскому рынку после изрядных возлияний, эти представители «образцовой» кремлевской стражи, решив поразвлечься, начали приставать к женщинам, торговавшим овощами и фруктами. Один из местных жителей, не оценив реальной обстановки, попытался вступиться за них, но тут же был убит ударом в шею неким Колбасиным, звероподобным охранником ростом один метр девяносто пять сантиметров и с лапами, как у медведя. Инцидент должен был «расследовать» Власик. Выслушав версию Колбасина, начальник Управления сказал охраннику, что за такие вещи положена высшая мера наказания — смертная казнь, и затем добавил: «Но ты прикончил его с одного удара. И это неплохо: Нам и нужны вот такие люди, умело пускающие в ход кулаки».