Личная помощница для демона

— Я не ведьма, еще, — поправляю его. — Как видишь, я стала сильнее. И у меня один вопрос. Ответ я знаю, но хочу услышать подтверждение от тебя. Кто нанял тебя тогда?

— Отпусти, блин.

— Кто тебя нанял? — повторяю вопрос и дерево схватывает его сильнее. Конечно, я не садист и не собираюсь ломать ему кости или душить. Но все равно припугнуть надо.

— Ну ты же сама знаешь, ты же на него работаешь, то, что тебе надо от меня?! — кричит крэх в отчаянии.

Я щурюсь и оборачиваюсь на Роба чтоб сказать что-то типа «ну дурак, слышал, что он несет». Но по серьезному, и какому-то очень виноватому лицу Роберта я понимаю, что что-то не так.

Все чувства становятся острее, краска приливает к лицу, и я приказываю дереву отпустить крэха.

— Что ты имеешь ввиду? Георг всегда был посредником между вашими же отрядами, поэтому я принесла деньги ему, а он должен был передать кому-то из ваших. А дальше он выкупил долг…

— Долга не было никакого! — кричит крэх.

— Я знаю, да, Максимилиан вас заказал. Я просто хотела это от вас услышать…

— Я не знаю, никакого Максимилиана. Заказ был четкий, напугать до усрачки твою семью, напасть на тебя на улице в тот вечер, чтобы ты была как мышка запуганная. И исходил он от Георга Ваара, никакого Максимилина я в жизни не видел. А передавал заказ его вот этот вот за твоей спиной, чего ты, сука, от меня хочешь?!

Часть 21

Я открываю глаза и тут же хватаюсь за голову. Как же болит! Оглядываю знакомую комнату. Я в своей спальне, где жила еще с самого детства. Я дома.

Воспоминания о предательстве отзывается болью в сердце. Мерзкой занозой, которую никак не вытащить. Она разрывает меня изнутри. Поднимаюсь.

Последние дни идут будто одним полотном. Я то плачу, то жалуюсь маме, а она держит меня в объятьях и гладит по голове. В глазах отца вижу и жалость, и осуждение. Да, ведь из-за меня нас третировали. Из-за меня нам угрожали. Потому что один капризный мальчик захотел себе игрушку.

А другой сделал всё, чтобы игрушку забрать из коробки и сделать своей.

Как же я их ненавижу. Обоих!

По ночам не засыпаю нормально, но научилась иначе разделять дни и понимать сколько я здесь нахожусь — помогает осознание того, сколько раз мама говорит мне:

— Там за окном он. Стоит.

Георг приезжает каждый день. Он не заходит в дом, не пытается поговорить, но ждет что я выйду к нему. Каждый день, будто приглашает к разговору. Стоит некоторое время и потом уезжает. Я не знаю, как это сочетается с его работой, его сделками ведь ехать сюда больше часа и примерно столько же он стоит. Но он делает это каждый день.

Я не выглядываю в окно, но делаю то, за что стоит себя корить — я так и не выбрасываю розу. Более того, каждый раз, когда мама говорит, что Георг за окном. Я ухожу к себе, и на одно мгновение я беру розу и включаю «магическое зрение». Я вижу её сияние, её чистую энергию и мне хватает этого чтобы выдохнуть.

Мне почему-то важно знать, что роза еще ждет меня, а я каждый раз видя её магию, использую свою. А значит — у меня еще есть выбор стать ли ведьмой.

Это кажется мне глупым, я корю себя за слабость и в одну ночь уже почти дождалась полуночи. Но когда до неё осталось около трех минут я не выдержала. Я подбежала к розе и снова использовала магию.

Живя у Георга, я все время цеплялась за свою человеческую жизнь, живя у родителей я не могу отпустить… демоническую? Ведьмину?

От мыслей отрывает неприятный стук, сначала думаю, что мне мерещиться, но понимаю, что нет — стучат в моё окно. Приподнимаю тонкие белые занавески и выглядываю.

Тим, мой сосед, а еще лучший друг, который делал за меня всю домашку в средних и старших классах. Смешной, щуплый в круглых очках и веснушках, усыпанных по всему лицу.

— Привет! Боже, я так рад что ты вернулась, Кристина! Пойдем гулять!

«Боже, он как ребенок», — думаю я и киваю в ответ.

— Скоро выйду, жди! — кричу я и Тим улыбается. Он умеет ждать.

Когда такой как Тим рядом на сердце, становится теплее. Такие люди своей улыбкой и светом накрывает будто пластырем кровоточащую душу. Боль не уходит, но чуть затихает.

Надеваю джинсы, майку, причесываю волосы перед зеркалом у старого туалетного столика. Когда я понимаю руки чтобы заколоть волосы в голову лезет дурацкая картинка. Вспоминаю как снимала шпильки одна за другой перед взглядом Георга. Вспоминаю, какое безумное возбуждение меня охватило, хотя я тогда этого даже не осознавала.

Взгляд Георга, внимательный, темный. В котором можно утонуть как в черной воде, которая унесет тебя. Уничтожит, поглотит — и тебе это понравится. Я больше его не увижу?

Становится совсем тошно, когда я вспоминаю иной момент перед зеркалом. Как он стоял на коленях, грозный демон на коленях передо мной связанной и ласкал языком самые чувствительные точки на моем теле. Ниже живота приятно начинает тянуть от этого воспоминания. Нельзя закрывать глаза а то так и захочется чувствовать его руки, губы на себе. Или розу…

Черт. Исчезни, Георг. Прочь. Выметайся!

Я ухожу от зеркала не в силах смотреть в него. Выбегаю из дома, перекинувшись фразой с мамой.