Личная помощница врага (СИ)

— Разумеется, указать тебе твое место, девчонка, — резко ответил он. — По какой-то неведомой причине Рою нравится играть с тобой. Одевать тебя, как куклу, таскать за собой, как любимую собачонку. И дразнить хищников.

Он выразительно посмотрел на бриллианты у меня на шее и продолжил:

— Этот мальчишка любит выводить из себя всех — Хейгов, Шендана, меня… Поступок вполне в его духе. И я вижу, что ты с удовольствием пользуешься этим.

Его пальцы снова до боли сжали мою руку, и я попросила:

— Пустите.

— Нет, ты будешь слушать. Я хорошо знаю своего сына. Я сделал все для того, чтобы он ни в чем не нуждался, но этот паршивец…

Ему пришлось замолчать, чтобы удержать в узде магию и ярость. Я старалась выбросить все мысли из головы и сосредоточиться на танце. Вдох, выдох. Два шага, поворот, три шага, поворот. Злобный взгляд Лукиана, растерянный — Руперта. А затем снова голос Ару-старшего:

— Теперь я понимаю, почему ты осталась на свободе. Наивная дурочка, которой нельзя доверить ничего серьезного. Сбежала в Эйехон, попала на практику к кровному врагу и хлопаешь глазами. Ты подставляешь Роя под удар.

— Я помогаю ему, — осмелилась ответить я.

— И только поэтому ты жива. Но если я узнаю… Хотя бы намек на то, что ты выдала кому-то его тайну… Можешь прощаться с жизнью. Поверь, заметать следы я умею не хуже, чем твой отец.

В его голосе, во взгляде, в каждом движении, в прикосновении пальцев была неприкрытая угроза. Бояться уже не было сил, и я процедила:

— Я не буду ему вредить. Могу поклясться.

Ару-старший сердито фыркнул:

— Его чуть не убили из-за тебя. Меньше, чем через год, ты вылетишь отсюда прямиком в распростертые объятия Шендана. Но если будешь вести себя примерно, я, так и быть, приткну тебя куда-нибудь, пока ты приносишь пользу Рою. И пока он согласен терпеть тебя рядом. Впрочем, я не думаю, что это продлится долго. Ему быстро надоедают даже красивые женщины, что уж говорить про тебя…

Он бросил презрительный взгляд на мои волосы, но трогать их не стал. Больше он ничего не сказал. Я старалась не показывать, что его последние слова меня задели. Когда музыка закончилась и Ару-старший повел меня прочь, я с облегчением увидела учителя. Отец с ядовитой усмешкой передал ему мою руку и сказал:

— Можешь получить свою игрушку обратно. Всегда считал, что наряжать кукол — удел малолетних девчонок, а не мужчин.

Ару сжал мою ладонь и процедил:

— Сговариваться с Кендалом было глупо.

— Ты зашел слишком далеко в своих попытках насолить мне и роду. Я вынужден был просить Эйдена…

— Эйдену я это обязательно припомню, — перебил его учитель. — Элизабет, Эйдену… Всем. Ты всегда закрывал глаза на то, что они творили, а я молчал и терпел. И сейчас придется терпеть уже вам…

В глазах Ару-старшего сверкнул гнев. Он приблизился к сыну и тихо произнес:

— Ты заходишь слишком далеко в своих играх, Рой.

— Это еще не далеко. Я могу гораздо больше…

— Это достаточно далеко. Надеюсь, ты сумеешь вовремя остановиться. Помни, что дочери врага в твоей постели не место.

С этими словами он развернулся и ушел. Учитель сжал мою ладонь, и только когда я ойкнула, ослабил хватку и сказал:

— Прости. Выброси из головы все, что он тебе наговорил.

Я неуверенно кивнула, хотя даже не представляла, как это сделать. Тревоги охватили меня с новой силой. Упоминание о других женщинах оказалось очень болезненным, а разговор отца и сына рождал новые сомнения. Как и отношение остальных.

Очнулась я только тогда, когда поняла, что учитель отвел меня в сторону, а толпа стремительно расходится, освобождая центр зала. Я подняла вопросительный взгляд на Ару, и он сказал:

— Прости. Тебе не понравится то, что сейчас будет. Но нам придется туда пойти. Ты стала сильнее и будет проще.

Я все равно ничего не понимала. Но объяснения не понадобились. В этот момент вперед вышел наместник. Он взмахнул руками, и по полу потекли струйки огня. Танец стихии дома, огненный танец! Снова…

Но вместо страха пришло какое-то отупение. А, может быть, дала о себе знать недавно обретенная сила? Я безропотно позволила учителю ввести меня в круг огня. На нас смотрели, кажется, даже больше, чем на хозяина и его супругу. Хотя Солсбери были завораживающе прекрасны. Ару шепнул:

— Смотри только на меня, так будет проще.

Я сделала то, что он просил, и на какое-то время и правда забыла обо всем. Был только танец, только мы. А огонь хоть и не был помощником, но не был и помехой.

Наконец, пламя погасло, и все начали расходиться. Наместник изящным взмахом собрал огонь. Теперь мне было по-настоящему плохо, даже притворяться не нужно было. Я свистящим шепотом попросила:

— Пусть Руперт отведет меня в сад, как тогда. Можно?

— Я сам, — коротко ответил Ару.

У меня не было сил возражать. Я безропотно позволила ему проводить меня к выходу на террасу. Наверное, моё лицо было достаточно красноречиво, потому что взгляды встречных были снисходительными.

— Водницу на огненный танец…

— Бедняжка… Как же он жесток с дочерью кровного врага.