Личная жизнь Александра I

И кто там разберет, кто из этой четверки был всех ближе Александру. Может быть, пылкий Строганов? Очень долго сохранялась дружба императора с «врагом всего русского» Чарторыйским, об этом свидетельствуют его «Записки». Но Чарторыйский жил долго, успел все записать и письма сохранил, а Кочубей не оставил ни дневников, ни записок, но именно его, осторожного и невосторженного, Александр призвал в трудные годы — в конец царствования. Это же можно сказать и про Новосильцева.

Семья

Неизвестный автор, современник Александра, так описывает 27-летнего царя: «Черты его лица, соединяющие в себе выражение кротости и остроумия, чрезвычайно приятны. Волосы прекрасного белокурого цвета, а полное, совершенно соразмерное лицо, напоминает в профиль императрицу Екатерину II. Он выше среднего роста и обладает столь же грациозною, как и благородной осанкою. Легкая глухота заставляет наклонять немного голову вперед и вправо. Крепкое, по-видимому, сложение императора подает надежды на долгую жизнь, тем более что он не поддается своим страстям. Александр отличается живым и быстрым соображением, справедливым и положительным умом; он выражается изящно и с прелестью основательной беседы соединяет вежливость в выражениях, какую редко встретишь даже в частном лице. Его обращение с министрами и приближенными отличается деликатностью, скромностью и, быть может, даже некоторой недоверчивостью к своим познаниям, которая, вероятно, исчезнет, когда все его предприятия увенчаются успехом». Благостная картинка. Можно подумать, что автор этих строк несколько пересластил предмет, слишком он сам «деликатен и скромен», но если сверить эти записки с другими, вышедшими из-под пера современников, то надо признать — картинка очень совпадает. Ругают Александра в основном потомки, очень бывают строги. «Некоторую недоверчивость к своим познаниям» у Александра они называют нерешительностью, трусостью, нежеланием доводить дело до конца, а иногда и просто ленью.

Но вернемся к неизвестному автору. Он пишет про распорядок дня Александра, уверенно сообщая, что он один из самых трудолюбивых монархов Европы (это как посмотреть и смотря с кем сравнивать). Император встает в шесть утра, работает до десяти, затем присутствует при разводе войск, а перед обедом катается по городу верхом или в карете. Обедает обычно с ее величеством, к обеду приглашаются знатные гости. После обеда он уходит в свой кабинет и работает до восьми вечера. Далее вечерняя жизнь, наверное, балы, салоны, беседы с дамами, у которых он имеет необыкновенный успех. Позднее про Александра писали, но желание нравиться было у него почти манией, причем нравиться не только прекрасному, но и сильному полу. Он должен был очаровать собеседника.

Неизвестный автор очень осторожно пишет, что только военному делу Александр посвящал больше времени, «нежели прочим отраслям администрации». Но будем точными — армия была истинной страстью Александра. И удивительное дело — среди Романовых не было ни одного сколько-нибудь известного полководца, и все они были помешаны на армии, но только Петр рассматривал армию как средство войны — защиты, обороны, наступления — не важно, но именно войны. Прочие государи были покорены ее красотой, дисциплиной, общей разумностью устройства, стройностью шеренг и, конечно, парадами. Это была врожденная, генетическая черта. Чарторыйский называл это «парадоманией».

В казарме Александр чувствовал себя как дома. С. П. Мельгунов пишет, что в 1803 году Александр дает свое знаменитое предписание: при маршировке делать шаг в один аршин и таким шагом по семьдесят пять шагов в минуту, а скорым по сто двадцать и «отнюдь от этой меры и кодексу ни в коем случае не отступать». Огромное внимание уделялось одежде различных войск, ценилось при этом не удобство, а красота, «как смотреться будет». Безумно важно, например, было поменять суконную форму гренадеров драгунского полка василькового цвета на зеленую. Не оставляли вниманием и всяческий приклад, как то: пуговицы и дощечки для их «чищения», щетки для усов, водоносные фляжки из двойной жести с четырьмя яловочными ремнями, патронные сумки, ранцы, галуны, бляхи и прочее. Во все это Александр вникал, мог подолгу обсуждать. Генерал С. А. Тучков в своих записках пишет, что однажды на плацу у него вышел интересный разговор с императором, тема была несколько щекотливой: мол, ружье изобретено не только для того, «чтобы им делать на караул». Вдруг Александр забывает о собеседнике и кричит громко:

— Носки вниз!

Император мог часами наблюдать за маршировкой. «Он качался беспрестанно с ноги на ногу, как маятник у часов, — пишет далее Тучков, — и повторял беспрестанно слова: «Раз-раз» — во все время, как солдаты маршировали». «У нас были шаги петербургские, могилевские и варшавские», — вспоминает М. И. Муравьев-Апостол. Видимо, название шагов шло от названия полка.