Личная жизнь Александра I

К 1825 году Аракчеев добился своего, быт в военных поселениях был устроен, сельское хозяйство и ремесла процветали, солдаты содержали себя сами. Аракчеев гордился своей отчетностью, ему удалось даже сэкономить 50 миллионов рублей — все пошло в государственный сундук. Было немало людей, которые хвалили военные поселения, тут и Кочубей, и Карамзин, и возвратившийся из ссылки Сперанский. Но как ни аккуратен был в своей бухгалтерии Аракчеев, со временем выяснилось, что чиновники крали и много, бывало, что и голодали солдаты, и вообще много там было непорядка. Однако в конце царствования Александра военным поселениям была отдана треть армии. Бунты были, но относительно немного. Самым сильным был Чугуевский бунт 1819 года. Когда искали зачинщиков, многих солдат пропустили сквозь строй, некоторые умерли после шпицрутенов. Вот тогда якобы и сказал Александр свою жесткую фразу: «Военные поселения будут существовать, хотя бы для этого пришлось выложить трупами все дорогу от Петербурга до Новгорода». Будем все-таки помнить, что это только слова, до укладки трупами дороги дело не дошло, но при Николае I бунты стали обычным дело. Самым страшным был холерный бунт в 1833 году.

Настасью Минкину убили в 1824 году, накануне отъезда Александра в Таганрог. Смерть наложницы совершенно выбила Аракчеева из колеи, он словно разум потерял. И смерть любимого императора проглядел, и делами не мог заниматься. Следствие и суд по делу декабристов прошли без его участия. За это Аракчеев был отправлен в отставку. В 1833 году он внес в банк 50 тысяч рублей ассигнациями с указанием, чтобы эти деньги лежали в банке девяносто три года и обрастали процентами. По истечении срока скопившейся суммой следовало распорядиться следующим образом: треть суммы — награда тому, кто напишет лучшую историю Александра I, остальные деньги пусть пойдут на издержки печати, а также переводчикам сей истории на немецкий и французский языки. Наивно, да, тем более что указанный срок истекает как раз в 1925 году. Сократи он срок хотя бы на десять лет, и премия досталась бы Николаю Карловичу Шильдеру (генерал-майор, историк, член-корреспондент Академии наук, в конце жизни директор Публичной библиотеки) — великолепную биографию Александра I он написал.

В Грузине Аракчеев поставил бронзовый памятник Александру. Он обожал императора. П. А. Вяземский об Аракчееве: «Беда его в том, что он родился в среде хотя дворянской, но малообразованной и что первоначальное воспитание его было совершенно пренебреженно. Другая беда его, что почти без приготовления был он судьбою заброшен на вышину, которая давала ему обширную власть, обязывала его большою ответственностью и ставила всем на виду. Поболее равномерности и равновесия в распределении того, что он дать был в силах, и того, что случайные обстоятельства и взыскательность от людей от него требовали… и из Аракчеева вышел бы человек, который мог занять с пользою второстепенное место в государственном управлении. Во всяком случае, избежал бы он тогда многих ошибок и тех укоризн, частью справедливых, большей частью празднословных и наглых поношений, которыми безжалостно и беспощадно преследуют память его».

Дорога в ад вымощена добрыми намерениями

В ноябре 1815 года в польском мундире с огромным эскортом Александр торжественно въехал в Варшаву. «Да здравствует наш король!» — такими криками приветствовал его народ. Княгиня Чарторыйская написала в своем дневнике: «Я видела короля Польши… У меня есть родина, и я оставлю ее моим детям».

Александр приехал в Варшаву работать. По его указаниям конституция уже разрабатывалась польской комиссией. Современники признавали эту конституцию весьма либеральной. Она гарантировала неприкосновенность личности, свободу печати, польский язык становился государственным и т. д. Король, то есть Александр, давал присягу на конституции. Законодательным органом являлся двухпалатный сейм из выборных депутатов. Была объявлена амнистия, снят арест с конфискованного имущества, император не скупился на награды и пенсии. Варшава ликовала.

15 декабря 1815 года конституция была утверждена Александром. Адам Чарторыйский произнес по этому поводу речь. В частности, он сказал: «Император Александр мог господствовать одной силой, но, руководимый внушением добродетели, отвергнул такое господство. Он основал свою власть не на едином внешнем праве, но на чувстве благодарности, на чувстве преданности и на том нравственном могуществе, которое порождает вместо трепета — признательность, вместо принуждения — преданность и добровольные жертвы». Великолепно!