Личная жизнь моего мужа

Оставалась последняя надежда на Гороховского, у которого имелись связи повсюду, разве только отсутствовали в патриархии. Хотя совсем не исключено, что были и там. По крайней мере, однажды я видела в его кабинете какого-то священнослужителя, с которым он разговаривал почти как со старым приятелем. И, судя важности манер и дороговизне рясы служителя Бога, то был далеко не рядовой священник. Но это так, к слову пришлось.

Набравшись то ли храбрости, то ли наглости я направилась к своему шефу. В последнее время мы виделись часто, но в основном мельком, решали текущие вопросы и расходились как в море корабли. Я знала, что он хотел бы иметь со мной более длительные контакты, но, если говорить честно, мне было совсем не до него. Дела семейные и не только семейные так поглощали мое внимание, что уделять ему время не было ни сил, ни желания. Хотя я понимала, что поступаю не правильно. Но я так редко поступаю правильно, что мне простительно такое поведение. По крайней мере, в собственных глазах, хотя не исключаю, что вы, может быть, и другого мнения.

Я пришла под конец рабочего дня, когда схлынул поток бесконечных дел, и можно было немного расслабиться. Что сибарит Гороховский и делал, он развалился в мягком кресле, перед ним на столе стоял бокал с коньяком. Я знала некоторые его привычки, поэтому эта картина меня нисколько не удивила. Даже обрадовала; когда он в таком настроении – с ним легче беседовать. Ох, как я, дуреха, ошибалась.

– Как здорово, что зашла, – обрадовался он. – Мы с тобой уже давно не виделись.

– Я сегодня в твоем кабинете была дважды.

Гороховский взял в руки бокал с коньяком и сделал такой широкий жест, что напиток частично пролился на его жутко дорогие брюки. Но он даже не взглянул на пятно, образовавшееся на самом интересном месте. Более подробную географию пятна, позвольте мне не указывать.

– Это не считается, это по делу. Я даже тебя не замечаю, только бумаги. Бумаги и переговоры, от этого можно обалдеть.

– Ты сам выбрал себе такую жизнь.

Сергей посмотрел на меня.

– А тут ты ошибаешься, это такая жизнь меня выбрала. Будь моя воля, я бы выбрал совсем другое.

– А могу я узнать, что именно?

Гороховский вылил остатки коньяка, но на этот раз не на себя, а в себя.

– Я бы выбрал тебя. И посвятил жизнь тебе.

Я почувствовала себя неуютно. Он и раньше намекал на свое отношение ко мне, но впервые заявил об этом прямым текстом. Был ли в этом виноват коньяк или что-то еще, я не знаю. Но я растерялась столь сильно, что просто замолчала. Да и что тут скажешь, учитывая все попутные обстоятельства?

Сергей же неожиданно встал и направился прямым ходом ко мне. Я же, словно загипнотизированная, смотрела на его пятно на том самом интересном месте. И что я так на него уставилась?..

Гороховский положил руки мне на плечи, словно проверяя их на прочность. Ну а дальше… Думаю, вы сами догадываетесь, не дураки же. Но я все же изложу последующие события не из желания покрасоваться перед вами, а так как они имеют некоторое отношение к основной канве повествования.

Его губы внезапно (хотя внезапно ли) прижались к моим губам, настойчивый язык начальства проник в мой рот. Не стану лукавить, поцелуй был что надо, и я отдалась ему целиком. В нем была подлинная страсть, в отличие от театральных лобзаний мужа. Руки президента банка, через которые проходило столько денег, в данный момент жадно блуждали по моему телу. Сергей был охвачен подлинной страстью и желанием; будучи женщиной, я не могла в этом ошибиться. Да и во мне самой оно вспыхнуло почти мгновенно, я уже почти ни о чем не могла думать. В конце концов, имею и я право на маленькое счастье? Почему мужу можно, а мне – нет?

От прелюбодеяния меня спас мобильный телефон. Когда Сергей уже начал при моем полном попустительстве меня раздевать, из кармана его брюк раздался звонок. Он чертыхнулся, но сказалась привычка банкира, прервал свои манипуляции со мной и приступил к манипуляциям с телефоном.

Но после того, как он быстренько закончил, а точнее скомкал, разговор, диспозиция изменилась принципиально. Я немного успокоилась и привела в порядок одежду. Гороховский решил продолжить с прерванного места, но я мягко отстранила его.

– Не будем, Сережа, – мягко сказала я. – Это была с моей стороны маленькой ошибкой. Я пришла к тебе совсем не за этим.

– А зачем?

Я замялась. После отказа продолжить любовную прелюдию, мне было не совсем удобно обращаться к нему с просьбой. Как чуткий человек он это понял.

– Да уж ладно, говори, зачем пришла.

Набравшись наглости, я изложила ему просьбу.

– Но это абсолютно невозможно! – мгновенно воскликнул он.

– Для тебя нет ничего невозможного в этом городе. – Конечно, это была лесть, но и в какой-то степени и правда.

Он задумался.

– Пойдешь с мужем?

– С кем же еще?

– Мало ли с кем? – красноречиво взглянул он на меня.

– Только с мужем.

– Быть верной женой – сейчас это уже не добродетель, это случай, который достоин быть занесенным в красную книгу.

– Значит мне туда. Спасибо, что указал мне направление, куда идти.