Личная жизнь Петра Великого. Петр и семья Монс

Однако преданные слуги, обеспокоенные состоянием своего господина, уговорили проверить слова дяди. Они поехали к Заборовскому и, ужасно смущаясь, вопросили «о состоянии» невесты. Все «уставили бороды» и задумались, «как стыд о таком деле девице говорить». Однако Агафья Семеновна сама вышла к гостям и сказала напрямик, «чтоб оне о ея чести никоего сомнения не имели, и она их в том под потерянием живота своего утверждает!». Царь воспрянул, вновь поверил в счастье и 18 июля 1680 года отпраздновал свадьбу. Молодая царица простила И. М. Милославского, «рассудя слабость человеческую», но Федор, как-то встретив его с подарками для Агафьи, разъярился: «Ты прежде непотребною ея поносил, а нынче хочешь дарами свои плутни закрыть!» — и вытолкал боярина в шею.

Из этих скудных зарисовок встает привлекательный образ царицы Агафии (Агаты, как называли ее иностранцы) — женщины решительной, даже смелой, великодушной и чуждой злопамятности, несмотря на молодой возраст обладающей знанием людей. При дворе появилась мода на все польское — обычаи, язык, одежду. Проживи Агафия дольше, может быть, в России произошли бы постепенные и безболезненные подвижки в сторону Европы в части просвещения, знания языков, большей открытости. Но царица умерла 14 июля 1681 года родами; умер и их маленький сын Илья. Федор был безутешен.

Большую душевную поддержку оказывала ему его сестра Софья. Царевна полностью взвалила на себя государственные заботы.

Болезнь царя Федора прогрессировала. Следовало спешить устроить новый брак и получить наследника. Царицей Софья назначила пятнадцатилетнюю Марфу Апраксину, и 15 февраля 1682 года была скромно сыграна свадьба без обычного чина, при запертом Кремле. Софья надеялась, что исключительная красота новой царицы придаст брату новые силы и приведет к появлению потомства. Однако Федор к тому времени настолько ослабел, что уже не мог исполнять супружеский долг. А через несколько месяцев, 27 апреля 1682 года, его не стало. Царь почил после шести лет царствования, так и не оставив наследника.

Здесь снова появляется какая-то тайна, тщательно скрываемая, но от этого еще более интригующая. Имеются глухие упоминания, что царевна Софья обвинила царицу Наталью в отравлении брата. После совершения этого злого дела целью Нарышкиной якобы было отстранение от власти болезненного Ивана и возведение на трон собственного сына. Нарышкины же, напротив, винили Софью, потакавшую чревоугодию царя Федора с целью сжить входящего в возраст царя со свету и править за недужного Ивана.

В обвинениях с обеих сторон фигурировал пирог с тутовыми ягодами.

Говорили, что Языков, Лихачевы и Апраксины столкнулся со сторонниками царевича Петра и уговорили угасающего Федора облегчить ссылку Матвеева и Нарышкиных. Утверждали наверняка, что молодая царица Марфа Апраксина слезно умоляла мужа вернуть Матвеева, своего крестного отца.

Вдовая царица Наталья вместе со своей партией деятельно участвовала в розыгрыше власти.

Предвидя кончину государя, многие знатные фамилии и духовенство во главе с патриархом Иоакимом уже готовили переворот для отстранения от законного наследования шестнадцатилетнего царевича Ивана в пользу десятилетнего Петра.

Нырышкины против царевны Софьи

Своей цели Наталья Кирилловна добилась. Боярами, военными чинами, высшими должностными и духовными лицами на царство «сей же час» по смерти Федора Алексеевича единогласно был избран несовершеннолетний Петр. Это был живой рослый мальчик с темными кудрявыми волосами и черными глазами. Секретарь шведского посольства Кемпфер описывал его так: «Лицо у него открытое, красивое, молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью» (по-видимому, он сильно краснел). «Своей живостью, быстрой реакцией, любознательностью Петр разительно отличался от вялого и болезненного старшего брата». Эта фраза встречается почти во всех источниках. Есть и более панегирические строчки: «Удивительная красота его поражала всех предстоящих, а живость его приводила в замешательство степенных сановников московских».

Наталья Кирилловна получала полномочия регентши. На ее сторону перетекали особо дальновидные царедворцы.

Но не такова была Софья, чтобы уступить власть.

Опору она находила в своих близких. Князь Василий Голицын и Иван Милославский вовсе не хотели отступить в тень худородных Нарышкиных. Сторону царевны держал и ученый монах, просветитель Сильвестр Медведев. Эти люди верили, что Софья способна на великие свершения, и открыто стали на защиту ее интересов.

Но умных и дальновидных соратников не хватало. Высокообразованный, обладающий несомненными дипломатическими способностями, но мягкий и нерешительный Василий Голицын предпочитал всем перипетиям государственного правления спокойную и удобную жизнь в своем фантастическом по богатству московском доме на углу Охотного Ряда и Тверской. Недаром польский посланник Невиль писал: «Я был поражен богатством этого дворца и думал, что нахожусь в чертогах какого-нибудь итальянского государя».