Личная жизнь Петра Великого. Петр и семья Монс

В 1713 году при дворе Екатерины Алексеевны появилась новая камер-фрейлина Марья Даниловна Гамильтон. Она приходилась двоюродной племянницей Евдокии Григорьевне, жене известного Артамона Матвеева, якобы воспитавшего и образовавшего для царя Алексея Михайловича Наталью Нарышкину. Марья оказалась при дворе Петра I и обратила на себя внимание императора не столько, по мнению некоторых современников, красотой, сколько бойкостью и речистостью. Относительно ее внешности мнения расходятся. Одни уверяют, что она «наделена была самой счастливой внешностью», другие — что отсутствие красоты она компенсировала развязностью и живостью. Со временем ее красота настолько возросла в исторических анекдотах, что истина стушевалась, скрылась.

Фрейлина была девицей бойкой и смышленой, отличалась отчаянным кокетством. Марья Гамильтон скоро стала любимицей Екатерины и самого Петра.

Царь оказывал девушке знаки особого расположения. Как уже отмечалось, Петр не стеснялся удовлетворять свои вожделения по мере их возникновения, нередко не отстегнув шпаги и не сняв камзола.

Марья отдалась царю с превеликой охотой, рассчитывая получить за доставленное удовольствие соответствующую награду. Однако прижимистый Петр не спешил осыпать ее золотым дождем, по-видимому, считая, что его внимание — само по себе великий подарок. Отчасти так и было на самом деле: перед фавориткой стали заискивать, искать ее дружбы, придворные дарили ей туалеты, украшения, жаловали крепостных. Это было очень кстати — девушка очень страдала от недостатка средств.

Разумеется, Петр не хранил ей верность, даже не выказывал какого-либо уважения. Фрейлина утешалась с другими мужчинами — по сердечной склонности или за деньги. При таком образе жизни случилось то, что и должно было случиться: она забеременела. Наверное, не было никакой возможности приписать отцовство часто отсутствующему царю, да и кому-либо конкретно. Поэтому Гамильтон, как она впоследствии призналась, «вытравила ребенка лекарствами, которые брала у лекарей государева двора, причем сказав лекарям, что берет лекарство от запору».

Тем временем девушка не на шутку влюбилась в царского денщика Ивана Орлова. Их любовь была в разгаре, когда двор отправился в заграничный вояж. За границей Орлов несколько охладел к подруге, часто бивал ее и бранил нехорошими словами. Поглощенная собственными переживаниями, Марья не слишком сочувствовала царице, которая разрешилась от бремени хилым младенцем и потеряла его через несколько дней. Царицыно недомогание толкнуло огорченного супруга «ради телесной крепости и горячности своей крови» в объятия местных жриц любви. Но зачем же платить, когда можно взять даром? Он снова воспользовался услугами Марьи Гамильтон, и вскоре она с ужасом поняла, что опять понесла.

И здесь снова какая-то тайна. Признайся Марья Орлову, что ждет ребенка, он, скорее всего, на ней бы женился, боясь скандала, который мог бы прогневить царя. Признайся царю, что носит его ребенка, тот с охотой выдал бы ее за желанного Орлова. Отдал же он высочайшее повеление своему денщику Андрею Древнику жениться на младшей дочери царского оберкухмейстера Анне Фельтен, находящейся на последнем месяце беременности.

Но девушка отчего-то не воспользовалась такой возможностью, равно как и испытанным средством «от запору», доносила ребенка и, родив, собственноручно задушила. При этом присутствовала ее доверенная горничная, которая потом на допросе поведала ужасные подробности происшествия. Замотанный в простыню трупик ребенка Гамильтон поручила мужу горничной куда-нибудь выбросить. Чтобы удержать любезного Орлова, она украла у Екатерины золотые монеты и драгоценности и передала любовнику.

Тельце ребенка нашли, и добродетельный Петр учинил розыск. Сильно занятый делом царевича Алексея, он все-таки выкроил время допросить с пристрастием многих, в том числе Орлова и Гамильтон. Орлов, не дожидаясь пытки, тут же выложил все, что знал, причем и то, о чем его не спрашивали: Марья два раза рожала от него мертвых детей, насмехалась над тучностью царицы, рассказывала, как та ест воск, чтобы избавиться от угрей на лице. Марья же всячески выгораживала любимого и под кнутом держалась мужественно.

14 марта 1718 года была назначена казнь Марьи Гамильтон — «девки Марьи Гаментовой». В свой последний выход бывшая фрейлина оделась в нарядное белое шелковое платье с черными лентами. Она надеялась вызвать у царя сочувствие, молила о прощении. Видя, что она изнемогает, Петр подошел к осужденной, обнял, поцеловал в лоб; затем что-то шепнул палачу. Многие подумали, что он отменил казнь. Но сверкнул топор, и голова фрейлины покатилась по помосту. Царь поднял голову, поцеловал в губы, затем стал объяснять присутствующим строение этой части человеческого тела. Потом бросил голову на землю и уехал вершить другие государственные дела.

Потомки полагают, что жестокость наказания свидетельствует о том, что отцом ребенка был сам Петр. Другие восхваляют его справедливость, поскольку он вступился за «ребенка вообще»…