Личная жизнь шпиона. Книга первая

Вернувшись на кухню, он выключил чайник, который почти выкипел, положил купюры перед собой на стол, не зная, что с ними теперь делать. Разумеется, во время негласного обыска комитетчики деньги нашли. Он знал, что оперативники всегда книги просматривают, ни одной не пропускают. Сегодня они не спешили, у них было достаточно времени, чтобы найти злосчастные доллары. Будь обыск законным, только на основании этих, найденных в доме купюр, ему могли бы устроить веселую жизнь, — запросто накрутили бы лет пять, а то и десять колонии. Но, надо думать, его, человека с положением, к уголовной не привлекут, он все-таки не фарцовщик и не валютчик из подворотни.

Если здесь проведут настоящий официальный допрос с протоколами и понятыми, первым делом обязательно спросят, есть ли в доме валюта. А он ответит, что нет, к тому времени доллары будут перепрятаны. Но тогда гэбисты поймут, что он лжет… Черт, проклятье.

Лучше всего оставить их там, где прятал. Во время обыска он пояснит, что доллары остались с заграничной командировки. Но он же не был в Америке, только в европейских странах, тогда зачем же ему доллары? Друг дал на сохранение? На улице нашел и хотел сдать в КГБ, но боялся? Какие еще варианты… Покойная бабушка подарила? В денежно-вещевую лотерею выиграл? Купил билет за тридцать копеек, — и раз… Греков запутался в мыслях. Вернулся в комнату, сунул купюры в томик Тургенева, теперь трогать их в любом случае нельзя.

Он еще некоторое время сидел на кухне, смотрел в окно и думал, что завтра будет много дел. В квартире на Пятницкой улице, ключи от которой дала ему близкая женщина, лежит вполне приличная сумма в рублях. До той квартиры комитетчики наверняка не добрались и вряд ли доберутся. Но все равно, надо все забрать завтра же. Вот же морока…

Глава 23

С майором внутренних дел Феликсом Егоровичем Судаковым довелось увидеться, когда Разина два раза вызывали на Петровку для дачи показаний. Это был крупный мужчина лет сорока с небольшим, с бледной кожей и светлыми глазами, рука, которую он протягивал для пожатия, была мягкой и белой, как свежий хлеб.

В жизни он производил впечатление немного рассеянного, добродушного человека, который случайно попал в милицию, дорос до майора, потому что умел угадывать и выполнять желания начальства. На беседе в ГУВД Москвы Судаков спрашивал о знакомых Татьяны, о мелочах личной жизни, о том, не заметил ли Разин после возвращения пропажи из квартиры драгоценностей жены или приметных носильных вещей. Разин оба раза уходил разочарованным и почему-то думал, что это уголовное дело выше Судакова на две головы.

Тогда Разин позвонил старому знакомому из Министерства внутренних дел и попросил узнать, как движется расследование. Не прошло и суток, как раздался звонок. Судаков говорил спокойно, без раздражения. Предложил встретиться на Пушкинской площади в четыре вечера, его светлые «жигули» будут стоять у редакции журнала «Новое время».

Во второй половине дня на Пушкинской было по-весеннему солнечно, пахло талым снегом и бензином. Судаков уже был на месте. В салоне его «жигулей» было накурено. Сквозь табак пробивался запах женских духов, напоминая о том, что хозяин автомобиля тоже человек и мирские удовольствия ему не чужды.

— Понимаю ваши чувства, — Судаков говорил медленно, как-то снисходительно, будто с мальчишкой. — Наверно, я бы на вашем месте тоже пытался выяснить, как и что. И беспокоил друзей из МВД. И хотел услышать обнадеживающие слова.

— Простите, что я злоупотребил, — сказал Разин. — Просто время проходит. Иногда мне кажется, что следствие остановилось. Я каждый день жду звонка, но звонят не те люди. Кроме того, я не знаю, как погибла моя жена. Я знаю только, что труп был найден где-то в лесу на дороге, по которой ездили не каждый день. Характер телесных повреждений, время смерти и время обнаружение тела… Я ничего не знаю.

— Уверяю вас, все движется, — сказал Судаков. — Но только не очень быстро. Поэтому конкретных результатов пока нет. Я бы мог на этом закончить разговор. Вы же понимаете, что я не имею права разглашать материалы следствия. Но вы, в некотором смысле, мой коллега… Я толком не знаю, что вы там делаете в своем первом главном управлении КГБ. Наверное, не бабочек ловите. Давайте так: я расскажу кое-что. А вы в знак доверия не будете больше звонить в МВД и дадите мне спокойно работать.

— Обещаю, — кивнул Разин. — Но я хочу услышать правду.

— Мы с вами встречались уже дважды, когда я вас вызывал. И тогда вы тоже хотели узнать некие нюансы. Учтите, эти подробности не прибавят жизненного оптимизма и настроения не улучшат. Тем более, что хвастаться нечем.

— Говорите, — кивнул Разин.