Личная жизнь шпиона. Книга первая

Вечером, когда Разин выходил в магазин, он нашел в ящике открытку от Борецкого. Какой-то Сережа поздравлял Лизу с 45-летием. Разин вместо магазина, окольными путями, добрался до дома на Таганской улице. Он вытащил из ящика письмецо без обратного адреса. Помощник Генпрокурора Глеб Борецкий сообщал, что они встретятся послезавтра в три часа на Чистых Прудах.

В четверг утром, отправившись якобы на дачу, Алексей Разин ушел от слежки и около трех часов оказался на Чистых прудах. Там он нашел черную «волгу» с известным ему номером, открыл заднюю дверцу. Водителя в машине не было, на заднем сидении сидел мужчина в черном плаще и шляпе. Человека звали Глеб Борецкий, он был помощником заместителя генерального прокурора СССР.

— Значит, вы и есть Разин, — Борецкий протянул руку.

Борецкому можно было дать на вид лет пятьдесят или немного больше, это был плотный мужчина с крупными чертами лица, он зачесывал назад волосы и носил очки в темной пластиковой оправе. Взгляд был строгий, а голос грубоватый. Разин прежде не встречал этого человека, узнал его по фотографии, которую показывал Платт.

— Приятно познакомиться, — сказал Разин. — Нам с погодой повезло: холодно и сыро. Чистопрудный бульвар совсем пустой. Давайте немного погуляем?

Погода, действительно, была прохладной, накрапывал дождь. Они вышли на аллею, было пусто, вода отражала серое московское небо.

— Я постараюсь коротко, только самую суть, — негромко сказал Борецкий. — Мой начальник внимательно прочитал бумаги, которые получил от Платта. И был очень взволнован. Я его давно таким не видел. Не подумайте, что он испугался. Но нам всем свойственна природная осторожность. Как известно, прокуратура отвечает за соблюдение законности всеми гражданами, организациями, министерствами… Но дела против сотрудников Комитета госбезопасности появляются редко. В данном случае, обвинения могут быть очень серьезными. Словом, мой начальник, как бы сказать поточнее… Он решил, что сейчас все это не ко времени. Он не произнес слова «нет». Сказал, что материал должен отлежаться. Это такое словцо, из его повседневного обихода. Если материал «отлежался», значит, он проверен временем.

— И сколько времени отнимет эта, так сказать, процедура?

— Ничем не могу вас порадовать. Возможно, пару месяцев. Или год.

— Такого времени у нас нет.

— Я, кажется, знаю, что вы чувствуете. Наверное, вы мне не слишком доверяете. Но у нас нет права на такую роскошь, как сомнение, доверие, недоверие… Нас с вами свели обстоятельства. Чтобы со мной работать, вы должны мне доверять, а я вам. Без этого ничего не получится. Кстати, мы с Платтом знакомы еще с молодости. Он вам об этом говорил?

— Только намекнул.

— Мы учились вместе, прошли специальный курс подготовки в одном заведении, которое называли сто первой школой. Когда-то я ведь тоже начинал по линии конторы. Но, увы, мое здоровье оказалось не самым крепким. Пришлось перейти на бумажную сидячую работу. Теперь я всего лишь работник Генпрокуратуры, юрист второго класса. Мы с Платтом последний раз встретились в Праге в прошлом году. Мой начальник принимал участие в международной конференции по вопросам уголовного права. А Платт приехал, чтобы встретиться со мной. Я ведь не так часто бываю за границей. Он передал бумаги и кое-то на словах. Я не обещал, что ответ будет быстрым и положительным.

— Тогда я спрошу открытым текстом: почему он тянет?

— Ну, я могу только догадываться, — пожал плечами Борецкий. — Мой начальник знает гораздо больше нас с вами. Но и мне крохи информации перепадают. Возможно, причина в том, что Брежнев совсем плох. Об этом идут разговоры. И после его кончины первым кандидатом на пост Генсека ЦК будет председатель КГБ Юрий Андропов. Если сейчас начать расследование против сотрудников Комитета, это могут расценить, как удар лично по Юрию Владимировичу. Генеральная прокуратура — это большая сила. Значит, эта сила хочет подставить Андропова и привести во власть своего человека. Все заинтересованные стороны будут рассматривать наше расследование, как схватку бульдогов под ковром. Скажут, они дерутся за власть, а офицеров-чекистов превратили в расходный материал.

— На Западе болезнь Брежнева и притязания на власть Андропова тоже тема для дискуссий и пересудов. Там не ждут хороших перемен, если Андропов станет Генсеком. Ну, так что же нам делать? Сидеть и ждать, когда один член Политбюро умрет, а другого члена Политбюро пересадят в его кресло?

— Это не самый плохой вариант, — кивнул Борецкий. — Кончина Генсека и передача власти не займут много времени.

— Но тогда возникнут новые обстоятельства, чтобы не трогать КГБ. Скажут так: пока Юрий Владимирович у власти, контора — это нечто вроде священной коровы. Вот когда Андропов приберется, когда упокоится и с миром, — можно будет их потрясти.

Борецкий остановился, посмотрел на часы и сказал: