Личная жизнь шпиона. Книга вторая

Вечером, сидя у окна, выходившего во дор, он прикидывал, отправляться ли на прогулку. И вообще, как жить дальше: по старым правилам, будто ничего не произошло, или изменить привычки хотя бы на время. Не встречаться с интересной девушкой, аспиранткой филологического факультета, забросить частные уроки, больше не играть роль активного общественника на кафедре, отказаться от субботней вечеринки, где обещал быть большой человек из МИДа…

Он не смог ответить на эти вопросы. Переоделся в спортивный костюм и кроссовки, привезенные из Франции, и отправился на улицу. После возвращения с прогулки заглянул автослесарь, с которым договаривались о ремонте машины. Вместе спустились вниз. К счастью, поломка оказалась пустяковой, мужичок все исправил за полчаса и получил расчет.

* * *

За всеми этими волнениями, потеряв счет времени, Роман Греков не вспоминал о сыне. Максим жил один в съемной квартире, и эта самостоятельная, почти взрослая жизнь нравилась парню. Он старался лишний раз не показываться отцу на глаза, а когда появлялся, просил денег или машину на один вечер. Бывало, что Максим мог пропасть ненадолго, провести время у какой-нибудь девчонки, не позвонить отцу пару дней подряд. Поэтому сердце не болело.

Утром в среду позвонили из районного управления внутренних дел, оказалось, что сын провел там под замком четыре дня.

Звонил дознаватель, судя по голосу, еще довольно молодой человек. Было сказано, что Максим участвовал в попойке, там он изнасиловал девушку, угрожая ей убийством. Когда сотрудники милиции прибыли на место, они опросили потерпевшую и нашли у Максима пакетик канабиса, а также самиздатовскую книгу с прозой антисоветских авторов. Сам молодой человек находился в состоянии наркотического и алкогольного опьянения, вел себя вызывающе. Теперь он пришел в себя и может осмысленно отвечать на вопросы. Вчера, когда была получена санкция на возбуждение уголовного дела по сто семнадцатой статье, он был отправлен в СИЗО Матросская тишина.

Это известие ударило Грекова по голове как молоток, лишив способности логически мыслить, с языка сорвались первые же глупости:

– Послушайте… Ну, мы наверняка сможем договориться как-то по-человечески. Я, конечно, не миллионер, но, если дело в деньгах, готов поспособствовать, то есть… Сделать взнос, так сказать… Ну, вы меня понимаете.

– Я таких, как вы, очень даже хорошо понимаю, – ответил дознаватель. – Взятку предлагаете?

– Я? Нет, нет… Я ничего не предлагаю. Хочется помочь мальчику. Кто не совершал ошибки в его-то возрасте. Я не ханжа…

– Слушайте, гражданин. Если вы еще раз заговорите о деньгах, – пеняйте на себя. Я так устрою, что вы с вашим «мальчиком», – это слово он выделил, произнес по слогам, – окажетесь в одном следственном изоляторе.

– Он еще, в сущности, ребенок, – взвился Греков. – Мы все совершали ошибки. А то, как же так… Вы звоните мне через несколько дней после происшествия. И пытаетесь меня, то есть мне…

Он захлебнулся словами, чуть не бросил трубку, но опомнился. Дознаватель ответил, что Максиму уже двадцать один, он взрослый антисоциальный элемент и должен отвечать за свои действия. Скороговоркой продиктовал телефон, по которому можно узнать о порядке приема передач и пообещал, что Грекова-старшего, если к нему будут вопросы, вызовут повесткой. Роман Сергеевич достал из серванта бутылку коньяка и выпил полстакана. Он быстро оделся, спустился к машине и, отъехав от дома, остановился у телефонной будки.

– Ты насчет билетов? – спросил Колодный, когда соединили. – Записывай…

– Нет, тут кое-что посерьезнее.

Греков выложил историю с сыном, наговорил резкостей про милиционеров и попросил помочь, – вытащить парня из следственного изолятора и спасти от произвола милиции. Ответ был холодным и лаконичным. Даже показалось, что Колодный уже знал об этой беде, впрочем, тут удивляться нечему. Знал и не собирался пальцем о палец ударить, то ли пачкаться не хотел об эту грязную историю, а, может быть, у него были и другие причины. Собеседник пообещал разузнать, в чем там дело, и ничем не обнадежил.

* * *

Днем Греков кое-как отбарабанил лекцию и провел семинар о сотрудничестве стран социалистического лагеря. Он поспешил домой, оттуда дозвонился знакомому адвокату, в прошлом работнику внутренних дел, который был знаком с большим милицейским начальством. Адвокат перезвонил уже через полтора часа и сказал, что на этой стадии следствия ни защиту, ни родственников к Максиму не допустят.

Милиция настроена серьезно. Но, возможно, появится шанс договориться с той девчонкой, жертвой изнасилования. Если она согласится отказаться от показаний, хотя бы частично, то шанс на условный срок весьма вероятен. Адвокат пожаловался на дороговизну жизни, Греков ответил, что готов заплатить аванс хоть завтра.