Личная жизнь шпиона. Книга вторая

Колодный заметил запах кофе и какого-то сладковатого благовония. Он помыл руки, вслед за Орловым прошел по коридору. Они оказались в комнате с окнами на улицу, светлой и простойной, но свободное пространство съедала трехспальная кровать под стеганным розовым покрывалом, большой полированный шкаф под красное дерево, трюмо, заваленное косметикой, кожаный пуфик, розовый, с позолотой. На отдельном столике кассетная дека, музыкальные колонки. Ближе к двери два стула и небольшой круглый столик с металлическим кофейником и чашками из сервиза «Английские замки». Венчало интерьер круглое зеркало на потолке. Пахло женским духами и сандаловым деревом.

— А тут мило, — Колодный опустился на стул, лицом к двери. — Кто бы мог подумать… Дом терпимости в двух шагах от мавзолея Ленина.

— Иностранцы не любят далеко ездить, — кивнул Орлов. — В Чертаново их даже русская Мерлин Монро не затащит. Тут работают сутки через двое шесть девчушек. За порядком следит та дамочка, которая ушла. Два парня, которые включают аппаратуру и вообще… Помогают по хозяйству.

— Пустые бутылки сдают? А на выручку покупают молоко для девочек?

— Не без этого.

— Симпатичная какая, — Колодный заметил на трюмо фотографию девушки. — Тут все такие?

— На разный вкус.

— Занятно. Хочется заняться коммерческим сексом. Только не обещайте мне скидку. Иначе, не смогу устоять.

Колодный засмеялся, но как-то невесело. Он отказался от сахара, сделал глоток горячего кофе и зажмурился от удовольствия.

— Кофе и сигареты мне привозят наши парни из командировок, — сказал он. — А сейчас запасы кончились. Поэтому ваше гостеприимство очень кстати. Может быть, музыку послушаем? Что-нибудь поспокойнее.

Орлов поднялся, стал перебирать кассеты, наконец нашел оркестровую музыку, включил деку и усилитель, вернулся на место. Сначала он допил свою чашку, а потом, пристально глядя в глаза Колодному, сказал так тихо, что можно было разобрать слова, только наблюдая за его губами:

— Последнее время я плохо понимаю, кого ищу, и чем вообще занимаюсь. Когда мы начинали, то договорились, что будем откровенны друг с другом. Мне выдали досье Разина, из которого была изъята почти вся полезная информация. Кроме самых общих данных, я почти ничего не знаю об этом человеке. Теперь появились какие-то ценности, ювелирные изделия, золотые монеты… И что прикажете делать с этим богатством? В ломбард снести?

— Излишняя скрытность, — издержки нашей профессии. На самом деле, ты и так все хорошо понимаешь. Разин давно работал в Европе, по документам он гражданин Германии, хотя родился в Алжире, в семье немецкого торговца. Несколько лет назад успешно прошел инфильтрацию в Америке. Женился на тамошней гражданке. Получил вид на жительство, открыл антикварный магазин в Нью-Йорке, затем второй магазин. Женитьба и торговля стали хорошим прикрытием для нелегальной работы. Теперь он может встречаться с людьми, ездить по стране.

— А откуда берется золото и все остальное?

— Через Европу Разин получает кое-какие товары. Наш русский антиквариат из запасников Гохрана. Там скопилось много бесполезных монет и украшений, которые можно реализовать за рубли здесь или за доллары там. Вот и вся бухгалтерия: выгоднее продавать золото за доллары, чем путаться с рублевыми убытками… Естественно, если Разин будет сидеть сиднем в лавочке, то выручка выйдет не слишком высокой. Поэтому мы отработали схемы, когда можно продавать ювелирные изделия оптом. Да, приходится иногда иметь дело с темными личностями, разными жуликами. Но выручка высокая, — она покрывает риск. Теперь понимаешь?

— Ясно. А меня вы использовали втемную. Для черновой работы.

— Ты делаешь нужную работу, деликатную. Удаляешь вредные сорняки.

— Господи, сорняки… Еще пара вопросов по существу. Начнем с главного. Что за письмо написал Разин и кому оно адресовано?

— Я не знаю. Этот вопрос тебе надо бы задать самому себе, а не мне. История с пишущей машинкой развивалась у тебя на глазах. Как только она появилась, а потом исчезла, я понял, Разин что-нибудь сочинит. У человека, который долго работает за границей, живет двойной жизнью, иногда сдают нервы. Он выдумывает разные небылицы, начинает писать доносы на друзей и сослуживцев. Мне не хочется верить, что это случилось с Лешей Разиным.

— Ну, хорошо. Мы будем искать эту машинку и оригинал письма. А теперь расскажите историю Грекова. Он ведь ваш человек?

— Ого, ты уже знаешь больше, чем я. И никакие ответы тебе на самом деле не требуются. Мы завербовали Романа Сергеевича лет десять назад. Сделали для него много хорошего. Помогали продвинуться по карьерной лестнице, заработать. Он обаятельный человек, легко сходится с людьми. Бывает в командировках за рубежом, на международных конференциях, заводит полезные связи. Ну, и заодно выполняет наши поручения. Как-то возникла мысль: он мог бы подружиться с женой Разина.

— Зачем?

Колодный замолчал, когда музыка перестала играть, дождался начала новой мелодии и сказал:

— Я решил: нам надо больше знать о Разине. То, что он пишет в отчетах, — это одно. То, что у него на уме, — другое. Так нас учили.