Личник (СИ)

«Двадцать восьмого числа я приехал в Пермь. Расстояние между Казанью и Пермью равняется ста пятидесяти четырем нашим ри. Хотя пятнадцать дней было потрачено на всю поездку, но сам пробег на коне был совершён в течение тринадцатидней за исключением двухдневной остановки. Поэтому проехавшая за одну ночь дистанция в среднем равняется около двенадцати ри. Это означает то, что в этот раз я ежедневно проезжал почти по одному ри больше чем тогда, когда я проехал сто десять ри от Нижнего Новгорода в Казань в течение десяти дней. Это так и случилось благодаря удобству ночной поездки. Ночью везде так прохладно и тихо, что и конь поощряется к быстрому ходу. К тому же, он начинает бить копытом о землю и с испугом ускорять бег, услышав хотя бы малейшее звучание. Вся дорога на протяжении ста пятидесяти четырёх ри покрыта сплошным дремучим лесом и лишь в промежутках найдены два маленьких городка – Малмыж и Оханск»

«Стратегическими данными и не пахнет, - с усмешкой подумал я. – Расстояние между городами на любой карте просчитать можно. Если карта масштабная. Кажется, блокнот пустышка».

Я открыл лист блокнота почти в самом конце.

«Страшный мороз затруднял передвижение лошадей по льду рек и озер; из-за ураганов и снежных заносов копыта их глубоко увязали в снегу, пот тут же застывал, и лошадь вся покрывалась инеем. Выдыхаемый воздух на козырьке шапки, воротнике сразу же замерзал и как бы покрывал шапку сосульками; нос, брови, усы полностью покрывались инеем, и, если на какое-то время закрыть глаза, ресницы смерзлись бы. Кроме того, замерзали и покрывались инеем, как плесенью, металлические предметы в мешке и, конечно, сабля, шпоры и пистолет».

Я ещё раз пролистал блокнот. Посмотрел несколько страниц на просвет. Не думаю, что господин Фукусима писал невидимыми чернилами, типа молоком. «Может быть, попытаться нагреть один листок блокнота. Чем чёрт не шутит, - я с сомнением посмотрел на дневник путешественника. - Мать его ети!»

- Что там, Тимофей Васильевич? – поинтересовалась у меня Аглая Павловна.

- Записки о путешествии, - ответил я. – Красочное описание трудностей передвижения верхом по необъятным просторам России. Ничего интересного. Пойду, верну обратно.

Я не успел подойти к двери номера, как она приоткрылась, и в неё проскользнул Буров.

- Кажется, нашел, Вашбродь, - с этими словами агент протянул мне деревянный тубус-футляр диаметром около двух с половиной дюймов и длиной в полторы четверти. – Хороший мастер делал. Крышка отворачивается.

Я аккуратно отвернул крышку и, заглянув внутрь, увидел свёрнутые в рулон листы бумаги.

- Где нашёл-то, Пётр Фёдорович? В вещах?

- Никак нет. За шкафом. Тот к стене под углом стоит. Поэтому футляр на пол и не падает. Если бы в тот момент, когда я за шкафом смотрел, солнце не осветило бы комнату, я бы футляр и не увидел.

Слушая умельца по негласному обыску, я подошёл к столу и, аккуратно вынув бумаги, развернув, сложил их стопкой.

- Посмотрим, посмотрим, что это такое, - произнёс я, беря первый лист сверху.

На бумаге была изображена схема какой-то местности с надписями и значками. Всё было выполнено очень аккуратно. Майор Фукусима отличный картограф и мастер японской каллиграфии. Следующий лист. Весь исписан иероглифами, но смысла в них нет. Шифр?!

- Ну что, Вашбродь? То, что мы искали? - поинтересовался Буров.

- То, Пётр Фёдорович. То, что надо, - с радостью в голосе ответил я. – А в вещах у японца никакой книги не было?

- Есть одна. С картинками. Принести?

- Неси. А этот блокнот верни на место.

Когда Буров, предварительно осмотрев коридор, выскользнул за дверь, я повернулся к мадам Динесс, которая с нескрываемым любопытством наблюдала за нашим разговором с секретным агентом.

- Что же, Аглая Павловна, вот и ваше время пришло. Придётся быстро и много поработать, - улыбнулся я женщине-фотографу.

- Сколько листов? – деловито спросила меня Динесс.

Я быстро пересчитал уголки листов в стопке и ответил: « Сорок два».

- Около трех часов работы. У нас есть столько времени, Тимофей Васильевич?

- Надеюсь, что есть, но лучше бы нам поторопиться.

- Тогда помогайте, - Динесс решительно взяла первый лист из стопки и направилась к стоящему рядом с камерой штативу. – Сейчас я Вам покажу, как надо крепить лист. Остальные будете располагать для съемки сами.

Через пару минут в номере начался стахановский труд по фотографированию трудов майора Фукусимы. Пришлось даже приоткрыть окно, чтобы не задохнуться от дыма после вспышек магния. Пересняв все листы, сделали ещё четыре снимка разворотов любовного романа, страницы которого были наиболее заляпаны, и книга там легко раскрывалась. Потом Буров всё аккуратно вернул на место. До времени «Ч+3», когда должна была закончиться встреча японского дипломата и цесаревича, оставалось ещё полчаса, поэтому мадам Динесс отправили со всем оборудованием в сопровождение поручика Чижова в ателье. Я же направился к себе, чтобы переодеться и узнать новости у Тура и Лешего, которые были сегодня личниками цесаревича на его встрече с Фукусимой.