Личник (СИ)

Дальше началось поглощение спиртного в устрашающих для моего тела и сознания количествах. Так я даже в моей прошлой жизни в будущем ни разу не пил. Очнулся утром на кровати, где полностью одетыми, как и я, спали Николай и Волков. Во время процесса опохмеления я узнал от них, что должен обязательно записать им в дневники те три новых замечательных романса, которые вчера впервые исполнил. Далее, наводящими вопросами я узнал, что принёс в этот мир «Берега-берега» Александра Малинина, «Очарована, околдована» Николая Заболоцкого и романс «Напрасные слова» на стихи Ларисы Рубальской.

«С этим надо чего-то делать, - подумал я, прерывая поток воспоминаний и вновь потягиваясь. – Ещё одна подобная пьянка, и я точно исполню «Марш Будённого» или ещё что-нибудь похлеще. Хотя как отказать цесаревичу?! У нас с ним в начале возлияния, когда я его пытался убедить, что мне нельзя на службе выпивать, до «ты меня уважаешь…», конечно, не дошло. Но где-то рядом разговор ходил, а потом последовал прямой приказ - пить. Наилучший выход, как вижу, пока ещё в сознании делать вид, что полностью отрубился. Хорошо, что больше с цесаревичем по сегодняшний день пить не пришлось, хотя они с Волковым тогда ещё три дня бухали. И песни в тот раз, слава Богу, в тему подошли. Их сейчас в Хабаровске многие поют, желая понравиться избранницам. И ещё! На той пьянке-гулянке, какая-то мысль дельная промелькнула?! Сказал сам себе запомнить, но те клетки головного мозга, которые не хотели пить, умерли первыми. Зараза!».

Я выпрямился в кресле и попытался вспомнить, что же такое я забыл важное. Но алкогольная амнезия и прошедшие пять месяцев с того события всё сильнее препятствовали в решении этой проблемы. Плюнув на всё, я стал одеваться, чтобы направиться домой. Точнее на снимаемую часть очень даже неплохого дома.

Дом генерал-губернатора, в котором разместился цесаревич, был относительно большим. В нём имелись малая и большая гостиные, столовая, музыкальные комнаты и будуар, зал для приемов, получивший название «Атаманский», спальни, также кабинеты, передняя, помещения для прислуги и дежурных офицеров, в которых я частенько ночевал на дежурстве. Но хотелось, чтобы был свой уголок. Все офицеры конвоя были женатые, и когда цесаревич определился, где всё-таки будет его резиденция в ближайший год, перетянули в Хабаровск семьи.

Глядя на них и я решил снять себе жильё. Но в забитом офицерами Хабаровске получить жильё в наём было большой проблемой, а тем более целых полдома. Мне помог мой старый знакомый Арсений Тарала, который снимал такую жилплощадь для себя. Но так как был постоянно в разъездах, отдал этот найм мне с условием, что я его приючу, когда он будет появляться наездами в Хабаровске. От такого подарка грех было отказываться, тем более дом располагался в двух кварталах от дома генерал-губернатора. Неторопливым шагом десять-пятнадцать минут.

Сумма найма жилья в тридцать рублей за месяц для меня была нормальной. Три с половиной тысячи рублей которые больше трёх лет крутились в торговом доме «Чурин и Ко» принесли мне проценты в размере чуть больше пятисот рублей. Эти деньги Касьянов перевёл на мой счёт в Хабаровском отделении Государственного банка. Плюс поступившие на него же три тысячи от управляющего моей усадьбой Сазонова Александра Ивановича. После Рождества ожидалось поступление ещё одной значительной суммы денег, где-то в районе тысяч десяти рубликов.

Пока в мае находился в Благовещенске, удалось составить договор с купцом Ельцовым Иван Петровичем, старателей которого мы в своё время охраняли, когда они мыли золото на месте Золотого Лю. Договор подразумевал мытье золота на моей земле силами купца. Охрану осуществляли казачата и казаки-малолетки из казачьей школы станицы Черняева. После вычета всех расходов мне оставалось пятьдесят процентов чистой прибыли. Можно было бы и больше выцыганить, но решил не жадничать. Без особых проблем по организации и добыче золота с халявной земли получать приличные деньги. За это можно было ещё больше процентов компаньону Ельцову отдать.

Не смотря на то, что старатели ушли на место поздновато, намыть за сезон успели много. Все остались довольны. Земли император мне выделил рядом с местом, где мыли бандиты Золотого Лю. И участок оказался богатым на самородки и золотой песок. По мнению Ивана Петровича, которое он изложил в письме, лет пять-семь добыча будет на таком же уровне или чуть больше.

С учетом всех этих денежных поступлений, да ещё и денежное содержание лейб-гвардейца конвоя позволяло мне потратиться на снятие части дома. Именно туда я и направил свои стопы, надев полушубок, поменяв сапоги на валенки, нацепив портупею и натянув башлык на папаху.