Личное дело

Роль капитана Ермакова, человека сильного, мужественного, жизнерадостного, надо было играть в такой невероятной динамике - и по сюжету, и по режиссёрскому замыслу! Тут, во первых, собственное его прозрение - человека, переживающего нечеловеческие испытания. Ведь напряжение смертельного боя только растёт, фашисты стягивают кольцо, гибнут бойцы один за другим, а дивизия всё молчит, всё не открывает огонь. Батальон выполнил свой долг до конца, так и не узнав, что артполк переброшен на другой плацдарм... А во-вторых, прозрение Ермакова возлагает на него же самого невыполнимую, казалось бы, сверх-задачу: брошенные на произвол судьбы должны верить, что погибают сейчас - не зря.

Горстка людей, спаянная солдатской дружбой, конечно же не могла себе вообразить перед несметными силами врага, не могла поверить в то, что никто не придёт им на помощь. И в роковые минуты боя Ермаков уверяет их: кровь не проливается даром. Но ему ведь в этой бессмысленно-жестокой ситуации надо прежде самому поверить - что не даром!

- Как же дивизия-то? - спрашивает со злостью пожилой пулемётчик. - Или впустую всё?

- Когда убиваешь немца, который стреляет в тебя, значит, не впустую. Родину не защищают впустую!

И дальше капитан Ермаков говорит спокойно, с улыбкой:

- Если батальон погибнет, то с верой. Без веры в дело умирать страшно...

Да, капитан знает ту истину, которая выше всех фронтовых трагических неувязок, - кровь, пролитая за Родину, не бывает пролитой даром! Но для меня самой важной фразой Ермакова была такая: "...Но ведь Россия - не бездонна!". Эту фразу он не мог сказать своим сотоварищам - он мог сказать её только командованию. Произнося её, я чувствовал, как всё сжималось во мне, и спазм сдавливал горло. Я видел не только тех ребят, которые были рядом с Ермаковым. А всю многомиллионную армию, брошенную в горнило войны. И тех ребят, которые сегодня стоят на рубежах нашей страны, честно служат Отечеству.

А это уже - героический эпос двадцатого века. Вот каких произведений не рождает наша пост-перестроечная современность: нет героической энергетики для творчества такого рода. Всё можно говорить, всё можно писать, а этого - нет: не получается.

Вышли рукописи, не сгоревшие в лихие годы, появились фильмы, положенные когда-то на полку. А по-настоящему нового в художественной сфере пока мало. Действительно новыми и интересными стали сегодня как раз документальные, публицистические материалы. С художественными произведениями - много сложней. Вот и думаешь: если наступившими свободами выхолощено само наше время, то это - не наши свободы...

Литература, кино, искусство вообще никак не сформируют тип сильного и честного героя наших дней. В теперешней реальности человеку можно стать сильным - через криминал, а в честных своих состояниях он вынужден терпеть жизненные поражения и унижения. Не оттого ли с ходом перестройки, когда рушились идеалы армии и сама армия, пошла целая серия офицерских самоубийств. Сохраняя офицерскую честь, честные отчаявшиеся люди в погонах оставляли сиротами детей, которых уже не могли прокормить, и вдовами - жён, видящих их беспомощность. Они покидали эту жизнь, которая не оставляла им возможности честного существования. А это всё были люди с оружием. И своё оружие они применили лишь против себя - то есть, повернули его против честных людей.

При таких сообщениях в средствах массовой информации невольно вспоминаются военные герои - тот же лейтенант Ивановский в повести В. Быкова "Дожить до рассвета", которого довелось мне играть. Пожалуй, роль Ивановского и была для меня первым существенным шагом к военной теме на киноэкране. Фильм ставили режиссёры В. Соколов и М. Ершов. Там ведь, по сюжету, тоже была абсолютно проигрышная ситуация - группа Ивановского не смогла обнаружить гитлеровскую базу боеприпасов. Раненый, на последнем усилии, он всё же не уничтожает себя во избежании личных мук, а доползает до придорожной колеи. И противотанковой гранатой подрывает вражеских солдат.

Да, при этом погибает и он сам. Но он не захлёбывается в безнадёжной для него самого ситуации - он в последнем рывке делает эту ситуацию безнадёжной для своего врага. Хотя бы для одного. Суммой таких поступков обеспечиваются народные победы над врагом. И такова природа любого подвига: только преодоление собственных слабостей поднимает человека над собой и в конечном итоге приводит его к нравственной победе.

Мало ли с годами перестройки обнаружилось в армии подлецов, торгующих жизнями рядовых солдат и военными интересами страны? Нет, наши честные офицеры-самоубийцы уходили на тот свет в одиночку, оставляя на сцене жизни тех, кто доводил их до самоубийства. Странно, но ведь никто из самоубийц не прихватил с собой на тот свет ни единого высокопоставленного неподсудного мерзавца, хотя преступления последних перед народом были не просто очевидны, но многократно и всем очевидны: и доказаны, и обнародованы.