Личное дело

Это же, в ближнем зарубежье, в дальнем зарубежье, всё это - мы! Наши сыновья, наши дочери, нашей матери-Родине плохо. А когда матери плохо дети должны быть рядом. Сколько нашего народа оторвали от Родины, разорвали единый народ на части. Насовсем нас разорвали? Нет. Духовную общность физическим расстоянием не разорвёшь. Да, затмение - было. Но сейчас - время просветления. И сегодня люди объединяются. Уже произнесена Путиным речь в этом направлении. В его исполнителей у меня веры особой нет. Но я чую нутром, что без суеты, без агрессии мы на терпении своём выстоим. И мы все вместе - огромная сила. Огромная! Сумеющая свой дом - Россию - поднять и защитить.

Сколько веков казачество защищало границы России! Казаки - земледельцы генетически и воины. Никогда не переставали они защищать границы России, оберегать страну. И не предавали веру нашу Православную. Они и сейчас держатся. Такая в каждом казаке сила!

К забайкальским казакам приезжаю - они думают о защите России. Говорят: "Держись, сынок, держись, братан! А дальше бы надо нам, к нашим шашкам, учиться овладевать современным оружием, современной техникой. Вооружить нас бы надо. Чтобы дети безоружными перед лицом беды не оказались".

С 1613 года присягнули казаки русскому царю Михаилу Фёдоровичу Романову на верность трону и Отечеству. И походные атаманы, кубанские, донские, яицкие, оренбургские, забайкальские, и амурские, и терские - ох какая это сила! Кто бы там не верещал по поводу их ряжености, маскарадности, они были, есть и будут великой опорой России.

Чего недруги больше всего боятся? Православия и казачества. Всегда смертельно боялись и будут бояться впредь. И никакие бзежинские, олбрайты и их здешние подпевалы - участники компаний против казачества - не способны повлиять на естественный исторический ход событий.

Наша Россия, наша страна, она вся у Лескова показана - и никому, кроме нас самих, не понятна. У очарованного странника - и годы не те, и здоровье не то. И били его, били, и "всё никак ещё не добьют".

"Усиливаюсь, молчу, - говорит, - а дух одолевает... Всё своё внушает: "Ополчайся"".

И спрашивают его:

" - Разве вы и сами собираетесь идти воевать?

- А как же с? Непременно-с. Мне за народ очень помереть хочется.

- Как же вы: в клобуке и в рясе пойдёте воевать?

- Нет-с; я тогда клобучёк сниму, а амуничку надену".

"Я пострадать за русских людей хочу" - вот высшая честь... Вот он, богатырь русский... Вот и ломай голову веками: кто он такой? Загадкой это и осталось.

Гнули нас, гнули. Дробили нас, дробили. Зря думают, что раздробили. И

не разъяли нас. И не разгадали... И не разгадают.

МЕСТЬ ХУДОЖНИКУ

Вот спрашивают: как я отношусь к званиям. С прохладцей отношусь. Есть определённое моральное удовлетворение, просто - какое-то подтверждение для себя: то, что ты делал, делал не зря. Как-то это всё-таки оценено. Но работал я - не для получения званий... Я народный артист России, Лауреат Государственной премии РСФСР и премии Ленинского комсомола. Однако, самым высоким званием для меня из этих всех званий остаётся одно - актёр. Актёр и всё. (Я не говорю здесь, конечно, о награждении орденом Святого Александра Невского. Честь быть кавалером этого церковного ордена так высока, что какие-либо мои рассуждения здесь просто неуместны: это другое).

А суперрегалии сейчас можно иметь всякие, но тебя никто не будет знать. А можно не иметь никаких вовсе - как, например, Василий Шукшин. Я, упаси Бог, себя не ставлю рядом. Тот же Алейников никаких званий не имел. И был истинно народный артист: его - любили.

Раньше, конечно, присвоение званий имело другой смысл, другое значение. Оно напрямую зависело от административной иерархии, партийности. Знаете, как бывало? До присвоения звания актёр - человек как человек. А после - "Подать машину к подъезду!.. Да, а почему в гостиничном номере нет холодильника?"

Не хочется об этом особо говорить, разве что - ради самой правды, какая бы она не была, но народная артистка могла устроить на гастролях целый скандал: не понравился цвет обоев в номере. А когда уже мне присвоили звание народного артиста, то друг мой в театре только и сказал: "Ну что ж, хоть теперь чиновник лишний раз в лицо тебе не плюнет".

Не званий мне не хватает. А знаете чего? Только одного - проснуться однажды утром в холодном поту, пробитым насквозь железным, ржавым гвоздём идеи, раненым в голову беспокойством ещё не созданного. А я часто просыпаюсь спокойным...

Когда появится холодный пот от жаркого вдохновения, брошу всё, что делаю сейчас, ради пропасти неизведанного. Хотя и не раз были в моей жизни роли, требующие определённого психологического отклонения, выворачивания себя наизнанку, до полного нервного истощения, как это было в работе над образами Раскольникова, князя Мышкина, Ивана Грозного, всё равно - до какой бы степени не приходилось себя выкручивать, надо, чтобы снова появлялась необходимость делать это. Лишь бы опять возникала цель, которая требует от тебя такой выкладки. Возникали бы новые задачи.