Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины

– А вот почему. Слушай внимательно, перебьешь – убью. Есть места, по которым все время кто-то ходит. Между пунктом А и пунктом Б всегда протоптана тропинка, проезжена колея, прокопан тоннель, по которым движется большинство. Не потому, что так запланировано, а потому, что так людям удобней. Есть боковые тропинки, дорожки, туннельчики, по которым перемешаются нелюдимы, мыслители, психи, монахи-отшельники и в зюзю пьяные. Есть совсем уж неудобные маршруты, по которым раз в месяц кто-нибудь проберется, и опять тишина. Логически продолжая эту последовательность, получаем места, в которые никто и никогда не зайдет. Вот такое место мы и выбрали тридцать лет назад.

– Ты умный, Моноайс, раз сумел такое рассказать.

– И ты не дурак, Однозор, раз сумел такое дослушать.

– Ну, и что дальше?

– Может, подеремся?

– И то дело.

И два огромных, обвешанных броней и оружием циклопа аккуратно отложили монокли, взмахнули здоровенными шипастыми дубинами и обрушились друг на друга.

Первая чертова дюжина На великобританских просторах

Все люди – братья.

Но не все братья – люди.

«Основы ксенозоологии»

Глава первая. Вечернее утро после вчерашней ночи

Когда наступит конец света?

Он уже наступил.

Просто 1 января в 9 утра его никто не заметил.

 Коза Ностра Дамус

Мистер Клинч, отставной майор и заслуженный завхоз школы волшебства Первертс, нюхал клей «Мементо Мори».

Прошло уже 15 часов нового, 2003 года.

– Это не клей, – мрачно сказал завхоз, – это сопли водного дракона. Метафора. Сам придумал.

С этими словами Клинч прижал смазанные «Мементо» половинки магического кристалла связи, выждал несколько секунд и отнял руки. Половинки с хрустальным звоном раскатились по столу.

– Прижать надо сильнее, – посоветовал Дубль Дуб, уже сорок минут наблюдавший за процессом ремонта инвентаря. Семь из десяти его мощных пальцев были загнуты.

– Прижать надо, – согласился Клинч, – всех надо прижать! Бардак в стране! Вот раньше завхозам были положены зверопотамы. Для порядка. Ты только представь: скользкие щупальца, ядовитые клыки, стальные руки-крылья, а вместо сердца…

– …пламенный мотор, – завершил Дубль.

– А ты откуда знаешь? – нахмурился Клинч. – Я что, тебе уже рассказывал?

– Ага, – и Дубль загнул очередной палец. Клинч вздохнул. Даже Дуб, по ошибке созданный четыре месяца назад первокурсницей Мергионой Пейджер, соображал сейчас гораздо лучше него.

– Да, – сказал завхоз, – это тебе не хрен с апельсином.

Услышав знакомые слова, Дубль осторожно спросил:

– Будем ужинать?

Клинч позеленел и отвернулся к окну. Но постучали не в окно, а в дверь.

– С добрым утром, Мистер, – раздался осторожный голос Харлея, – вы… адекватно оцениваете существующую реальность?

– Это злое утро, – ответил завхоз, разглядывая заходящее солнце. – А реальность оцениваю как хреновую.

– Адекватно, – решил Харлей и переступил порог. – А что делать?

Это была трезвая мысль. С последствиями вчерашнего надо было что-то делать.

Клинч продолжал делать вид, что изучает ужасающие для завхоза результаты декабрьских событий в Первертсе: разрушенные во время неудачного спиритического сеанса Фантома Асса факультетские башни Орлодерра, Слезайблинна и Чертекака, замерзший Незамерзающий каток, покореженный в ходе битвы с домовыми ректора Бубльгума главный корпус…

На самом деле экс-майору было неудобно за новогодний банкет. Расслабившись после исторической победы над бывшим начальником, завхоз набрался до белых коников, которые загнали Харлея в шкаф с дрессированной молью. Преподавателя обращения с магическими животными, который панически боялся всего, что шевелится, пришлось отпаивать настоями трав – на шалфее, на анисе, на зубровке, на перце, и, наконец, на щебенке из Стоунхенджа. Только после этого Харлей немного повеселел и даже помогал Клинчу и декану Чертекака Развнеделу выводить:

Из вереска напиток
Забыт давным-давно,
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.

Поскольку мелодия песни ее исполнителями была забыта еще крепче, чем напиток из вереска, пели в основном на мотив композиции «На муромской дорожке».

– Как вы думаете, – пробормотал Харлей, – не завалялась ли здесь бутылочка вина? Хотя бы кипрского? Хотя бы початая? Или хотя бы стаканчик того напитка… никак не вспомню название… который из вереска?

Клинч перестал зеленеть и начал синеть.

– Все, забудьте! – торопливо сказал Харлей. – В конце концов, мы имели полное право отпраздновать. А вы как думаете? Разоблачение и пленение Бубльгума, который под личиной ректора скрывал личину злодея-завистника, решившего лишить всех нас магии – раз! Победа над домовыми, которые под личиной гномов едва не разнесли Первертс – два! Спасение ста тысяч магов от нелепой, хотя и мучительной смерти – три! Повторное пленение Бубльгума, уже под его собственной личиной – четыре!