Личное дело.Три дня и вся жизнь

ЦРУ, например, удалось внедриться в ряд советских учреждений, научно-производственных объединений и получить доступ к важнейшим государственным секретам. По подсчетам экспертов, ущерб, который понес Советский Союз в результате агентурной деятельности западных спецслужб, исчислялся многими миллиардами тех полнокровных рублей, особенно в отраслях оборонной промышленности и науки.

Еще об одном аспекте, связанном с деятельностью разведывательных органов США, и прежде всего ЦРУ. Во всем мире главным объектом критических нападок, виновником чуть ли не всех бед считается ЦРУ. Такое же мнение бытовало и в Советском Союзе. Именно оно «разрабатывает», «инициирует», «реализует» все зловещие планы против человечества. А ведь это далеко не так! Конечно, роль и значение ЦРУ нельзя недооценивать, однако при всем при том эта организация является всего лишь исполнителем воли и решений вашингтонской администрации, президента, конгресса. Не больше и не меньше! Забвение этой истины приводит к тому, что благодаря такому преувеличенному подходу к месту ЦРУ в системе американской государственности за бортом заслуженной критики остается политический Вашингтон, его правящая верхушка.

Поясню эту точку зрения на следующем примере.

С каждым годом горбачевской перестройки мощь Советского Союза, его позиции на международной арене таяли. Мы получали достоверную информацию о том, что ЦРУ верно улавливало эту тенденцию и пришло к выводу, что Москва стала не так уж грозна, как прежде, и американская политика по отношению к ней может быть смягчена. Но это не устраивало кое-кого в Вашингтоне. И вот в марте 1990 года разногласия по этому вопросу вылились на страницы американской печати. Газета «Нью-Йорк таймс» поведала читателям, что между директором ЦРУ и министром обороны США существуют разногласия по вопросу о том, будет ли Советский Союз и впредь представлять серьезную военную угрозу для Америки и Запада. Эта полемика, отмечала газета, скрываемая администрацией от общественности, возникла после слов директора ЦРУ Уильяма Уэбстера о том, что эксперты разведки считают маловероятным, чтобы Советы представляли серьезную угрозу с точки зрения обычных вооружений в обозримом будущем, даже если на смену Горбачеву придут сторонники жесткого курса.

Эта оценка Уэбстера вызвала резко критическую реакцию министра обороны Чейни, заявившего, что высказывания директора ЦРУ не содействуют его усилиям с целью добиться одобрения предложений администрации Буша по увеличению расходов на оборону.

В итоге упомянутую опенку ЦРУ просто замолчали, а Пентагон получил просимые им ассигнования на военные цели.

ЦРУ в целом верно оценивало ход и результаты перестройки в СССР. Так, к лету 1991 года ЦРУ и РУМО США представили президенту доклад о состоянии советской экономики. В докладе, в частности, отмечалось, что «через шесть лет после того, как президент СССР Михаил Горбачев начал проводить политику реформ, получившую известность под названием перестройки, советская экономика оказалась в кризисе. Выпуск продукции сокращается со все возрастающей скоростью, инфляция грозит выйти из-под контроля, межрегиональные торговые связи разорваны, а центр и республики оказались втянутыми в ожесточенную политическую борьбу относительно будущего всего многонационального государства».

В то время как ЦРУ объективно подмечало провальное положение в Советском Союзе из-за горбачевской перестройки, Буш и другие высокопоставленные американские деятели не уставали расточать похвалы своему «другу Майклу», восторгаясь его «новым мышлением», приверженностью «общечеловеческим ценностям», подталкивая этого, мягко выражаясь, недалекого человека к дальнейшему разрушению Советского государства.

Вовсе не хочу придать хотя бы некоторой части деятельности ЦРУ прогрессивный характер. Речь идет об организации, призванной и имеющей возможность объективно отображать действительность. Другое дело, как она поступала на самом деле. Ясно одно: и администрация, и ЦРУ работали в одном ключе, дополняли друг друга, во всяком случае, американская разведка выступала в роли исполнительницы воли и политического курса вашингтонской олигархии. Вся их практическая деятельность была тесно переплетена.

В 1988 году специальный помощник президента США и директор разведывательной программы Совета национальной безопасности Кеннет де Граффенрейд заметил, что «конец 80-х – 90-е годы, вероятно, будут характеризоваться беспрецедентной вовлеченностью президента в решение проблем разведывательно-политического характера во всех аспектах».

Так оно и происходило.