Личное дело.Три дня и вся жизнь

В Латвии на долю иноязычного населения приходилась примерно половина, из них большая часть — русские. В Эстонии иноязычные составляли более одной трети граждан, причем на северо-востоке республики почти 90 процентов жителей были русскими. В Литве русские, другие этнические группы, в частности поляки, составляли почти 20 процентов от общего числа граждан, проживающих в республике. Но не только иноязычные выступали за сохранение Союза, не мыслили своей жизни вне его. Такие же настроения были характерны и для большей части коренного населения. Сепаратистские настроения возникали не в массах, они инициировались сверху представителями определенных элитарных групп, националистически и в силу разных причин антисоветски настроенных лиц, в частности из числа так называемых бывших.

Несмотря на всплеск национализма, существующую здесь почву для его проявления, созданную пропагандистскими усилиями антисоциалистических сил, в целом социальное положение в Прибалтике характеризовалось относительной стабильностью. Однако в любой момент ситуация могла качнуться в ту или иную сторону, правда, без решающего смещения доли противников и сторонников Советского Союза.

Анализ показывал, что в целом по стране в районах политической напряженности людей по их настроениям можно было бы условно разделить на три группы.

Первая, примерно 5—10 процентов, активно выражала свое негативное отношение к Союзу, социалистическому общественному строю.

Вторая, до 15–20 процентов, твердо выступала за Союз, за социалистический выбор. Эта часть населения также активно отстаивала свою позицию, проводила митинги, собрания, вела разъяснительную работу.

Третья часть — приблизительно 70 процентов, вела себя пассивно, выжидала, подавалась в ту или иную сторону, короче говоря, служила резервом для тех и других.

Более глубокий анализ, однако, показывал, что в вопросе о Союзе пассивная часть населения, без сомнения, склонялась в большей мере в пользу его сохранения. Таким образом, сепаратизм использовался политиканствующими деятелями для подавления воли большинства и навязывания ему образа жизни, не имеющего ничего общего с его желанием и интересами.

Прежде чем дать характеристику и оценку состоянию советского общества и государства накануне драматических событий, представляется полезным остановиться на действиях отдельных сил, которые сыграли определяющую роль в ухудшении обстановки в стране и довели ее до того бедственного состояния, в котором мы оказались. Полагаю, что август 1991 года нельзя считать каким-то рубежом, который поделил историю на «до» и «после». Не принижая влияния августовских событий, все же думаю, что нельзя рассматривать эти несколько дней 1991 года как водораздел, до которого развитие ситуации в нашей стране продолжалось в одном измерении, а после — в другом.

События, произошедшие в нашей стране с 1985 года, и особенно в 1988–1990 годах, имели свое логическое продолжение после августа 1991 года. Они продолжаются и сегодня, поэтому на все случившееся следует смотреть как на единый сценарий трагедии, разыгравшейся в Советском Союзе. В водоворот событий были вовлечены все значимые социальные, политические и иные силы общества. Произошла широкая политизация масс. Их участие в социально-политических сдвигах было весьма заметным в центре и на местах, правда, в регионах степень активности на первых порах была значительно ниже. У разных сил были различные цели и способы их достижения. Однако для так называемых демократических сил — хотя и в разной мере для отдельных их составляющих — были характерны экстремизм, максимализм и даже нечистоплотность.

Так называемое демократическое движение было активной разрушительной силой. Этот расплывчатый термин призван был обеспечить широкую крышу для самых различных оппозиционных течений. Движение вобрало в себя лиц, вышедших, по сути, из полулегального состояния, в условиях которого они действовали во времена Хрущева, Брежнева и в последующие годы.

В общем потоке «демократического движения» оказались силы, выступавшие с противоположными взглядами на государственность, общественный строй, на мировоззренческие подходы в идеологии, и вместе с тем в нем были лица, намеревавшиеся лишь подправить национальную политику, устранить допущенные ошибки и перегибы. В движение включилось целое направление сторонников восстановления морально-правовой справедливости в отношении отдельных категорий лиц, пострадавших от репрессий в разные годы советской власти.

В «демократическом движении» принимали участие лица, которых вообще не устраивала экономическая политика, кто ставил своей целью установление нового экономического порядка, проведение новой экономической политики; там же были и те, кто хотел только усовершенствовать ее в рамках социалистического выбора.

В движении шумно заявляла о себе целая плеяда западников — рьяных сторонников переориентации Советского Союза во внешней политике на «цивилизованный» капиталистический Запад, на одностороннее разоружение, мир любой ценой.