Личное дело.Три дня и вся жизнь

Именно исходя из американских интересов Киссинджер зачастую мирился с тем, что в душе ему претило. Скажем, нам было достоверно известно, что Киссинджер питал неприязнь к Центральному разведывательному управлению, но он никогда не высказывал свое истинное отношение к этой организации публично. Более того, в отдельных заявлениях Киссинджер не раз защищал ЦРУ. Так было в конце 70-х годов, когда кое-кто в США пытался взвалить именно на ЦРУ ответственность за крах проамерикански настроенного шаха в Иране. Напротив, Киссинджер считал, что ЦРУ в то время было сковано, не обладало свободой действий, за что США и пришлось дорого расплачиваться. Киссинджер увидел глубинные причины падения шахского режима, как следствие процессов бурного развала в этой стране в 60—70-х годах. В книге «Переломные годы» он писал по этому поводу: «Дело было в принципиально неправильном представлении о возможных последствиях быстрого экономического развития». Эти слова Киссинджера можно отнести не только к экономическому аспекту развития и не только применительно к Ирану.

Киссинджер подчеркивал целесообразность и необходимость разведслужб, являлся сторонником тайных операций, выступал за сохранение таинственности вокруг ЦРУ; в противодействии этой засекреченности усматривал «создание психологических трудностей». Киссинджер активно пользовался разведывательными материалами, и в ЦРУ понимали, что он является постоянным и заинтересованным потребителем их информации.

К Советскому Союзу Киссинджер относился как к противнику США. В упомянутой книге «Переломные годы» он писал: «Советский Союз — деспотия и идеологический противник». И далее излагает суть своей политики в отношении СССР: «…в условиях угрозы уничтожения человечества в результате возможного ядерного конфликта наш противник в известном смысле превратился в нашего партнера в стремлении избежать ядерной войны…» Уже в бытность у власти Горбачева Киссинджер, по сути, не изменил своего взгляда на Советский Союз. На одном из заседаний Бильдербергского клуба при обсуждении вопроса о гласности и перестройке он говорил: «Несмотря на Горбачева, нужно продолжать показывать зубы Советскому Союзу».

Советская разведка, отдавая должное сильным сторонам Киссинджера как аналитика и политика, предостерегала руководство СССР от соблазна использовать в интересах Москвы якобы хорошо складывающиеся личные отношения с ним. Пренебрежение интересами других, холодный расчет и даже цинизм в подходах к формированию и реализации внешнеэкономического курса США неизменно присутствовали в деятельности Киссинджера. Не освободился он от этих особенностей и в последующее время, когда перестал занимать руководящие государственные посты в американской столице. Уже в 1996 году Киссинджер сказал: «Я предпочту в России хаос и гражданскую войну тенденции воссоединения ее народов в единое, крепкое, централизованное государство».

Киссинджер с опасением смотрел на объединение Германии в 1989 году и полностью не одобрял действий Горбачева. Он, как маститый политик, не мог не понимать таящуюся в этом объединении потенциальную угрозу сложившемуся после Второй мировой войны миропорядку. В журнале «Ньюсуик» в декабре 1989 года он писал: «Если Восточная Германия выйдет из Варшавского договора, то из этого не следует, что Советскому Союзу будет лучше, если Федеративная Республика выйдет из НАТО. Я готов поспорить, что ему будет хуже. Ни один русский руководитель не должен упускать из вида уроки истории».

Негативное отношение к Советскому Союзу, к его политике не мешало Киссинджеру реалистично подходить к оценке некоторых моментов, связанных с нашей страной. Он не раз выражал несогласие со стремлением усматривать вину Советского Союза в любой проблеме, возникающей в мире. Он подчеркивал необходимость проведения реформ в слаборазвитых регионах, из-за отсутствия которых возникает социальная и политическая напряженность.

Киссинджер отрицательно отнесся к инициативе Рейгана о создании СОИ, расценивал ее как мираж, поскольку даже при 90-процентной защите, по мнению Киссинджера, прорвется достаточно ядерного оружия, чтобы уничтожить неприемлемо большую часть населения.