Личное дело женщины-кошки

– Говорите адрес, отвезу вас домой.

И тут выяснилось, что Марине негде жить, ее выгнали из съемной квартиры, новую она не нашла, ночует в клинике.

– Поэтому я и липла к вашему полковнику, – рыдала девушка, – хотела пару недель в приличных условиях пожить. Извините меня, простите!

Зайка с Кешей растерялись, Дегтярев погладил Марину по плечу, а Маша заорала:

– Она спасла Хуча! Выдернула его из-под дивана! Он бы точно раздавил мопса! Лицо поранила! Про ногу забыла!

– Я очень люблю собак, – шмыгнула носом медсестра, – всегда хотела завести парочку, но мне самой жить негде!

Ну и теперь угадайте с трех раз, как поступили домашние?

– Дом большой, – заявил полковник, рассказывая мне о событиях той ночи, – Марина нам не помешает, поживет недолго и уедет!

Но Марина прижилась, очень скоро она стала необходима всем. Медсестра очень аккуратна, поэтому Ирка переложила на ее плечи уборку, еще Марина замечательно готовит, что моментально примирило ее с Зайкой, которая, несмотря на постоянное желание похудеть, обожает поесть. Наши собаки теперь расчесаны, а в моей комнате всегда пополняется вазочка с орехами.

Кстати, Ольга так и не может успокоиться. Она рассказывает всем ситуацию с Любой и громко вопрошает: «Ну как Нинка обо всем догадалась? Я сама тут же вошла в кабинет и ничего не поняла. Генеральный был весь красный, с сигарой, как обычно. Дым по кабинету. Что такого увидела Нинка?»

Марина продолжает работать в клинике и привела Аркашке несколько клиентов, бывших больных, желавших нанять адвоката, а еще она обожает цветы и в свободное время копается в саду. Что же касается Дегтярева… Впрочем, об остальных наших семейных новостях я расскажу в другой раз, у нас случилось много примечательных событий.

Отчаянно зевая, я доползла до трубки и услышала голос Веры Рыбалко:

– Привет.

Сообразив, что мне, вместо того чтобы спокойно дремать в теплой кроватке, придется пару часов выслушивать стоны подруги, я, собравшись с силами, попыталась изобразить радость.

– О! Веруша! Как там Джуля и Ромео? Здоровы?

– Улитки в порядке, – мрачно ответила Рыбалко, – а вот я…

И из ее уст полились жалобы, я плюхнулась на диван, задрала ноги на спинку и, изредка вставляя в поток нытья восклицания типа «да, да», «о-о-о», «а-а-а», стала ждать, когда у Веры кончится завод. Но не тут-то было. Бешеные зайчики из рекламного ролика – дети по сравнению с Веркой.

– Мерзкий Лондон… погода… англичане… чаю не попить… ребенка испортили… тоска зеленая… – бубнила Рыбалко.

Мои глаза начали закрываться.

– Эй! – вдруг заорала Вера. – Чего молчишь? Немедленно отвечай, почему бассейн мне не помог, а?

Я вынырнула из объятий Морфея.

– Ты о чем?

– Сама посоветовала мне вырыть бассейн!

– Я?

– Да!

– Неужели? Когда?

Вера фыркнула:

– Ну мы с тобой болтали, я пожаловалась, что жизнь не удалась, вечно подножки ставит, мужа дома никогда нет, а ты велела: «Вырой бассейн и плавай, должно помочь!»

На пару секунд я лишилась дара речи. Я очень хорошо помнила тот разговор, после которого помчалась домой к Медведевым и стала участницей невероятных событий. Рыбалко мучила меня тогда несколько часов, вот я и не сдержалась, ляпнула:

– Если жизнь выкопала тебе яму, налей туда воды и плавай, как в бассейне.

Смысл высказывания прост – никогда не следует унывать, но Верка, похоже, поняла совет буквально.

– Вырыла еще один бассейн, – тарахтела она, – во дворе, пристройку к дому сделала, плаваю, и знаешь что?

– Что? – очумело спросила я.

– Не помог твой совет! Все равно настроение плохое! Скажи, может, туда надо было морской воды набухать?

– Думаю, нет, – промямлила я.

– За каким фигом ты мне велела тогда второй бассейн рыть? – разозлилась Вера.

Я попыталась ответить, но не сумела издать членораздельного звука. Несколько лет назад во Франции вышел фильм, который обучает хозяина определять коэффициент сообразительности своей собаки. Когда вы всовываете диск в видак, на экране возникает надпись: «Если вы купили эту ленту за шестьдесят франков, то ваш пес намного умнее хозяина».

– Или ты пошутила? – гундосила Вера. – Очень некрасиво смеяться над тем, кто несчастлив на чужбине, страдает в Лондоне…

Я выдернула телефонный шнур из розетки. Конечно, я поступила плохо, завтра, когда Верка позвонит, навру ей про неполадки на линии, но сейчас я не способна более слушать ее всхлипы. Она страдает в Лондоне! Может, оно и так, но только дурак ищет счастья на чужбине, умный человек находит его на Родине.