Личное правосудие

– Не переживай, дружище, – Кинт похлопал парня по плечу, – у нас просто важный разговор.

От щели под дверью был виден желтый свет, Кинт остановился у двери и три раза постучал.

– Чедд, открой! – донесся властный, низкий голос.

Послышались шаги, провернулся ключ в скважине и дверь, тоскливо скрипнув, отворилась, свет упал на лицо Кинта.

– Простите за такой поздний визит, но у меня к вам очень важный разговор, – как можно дружелюбнее и даже с улыбкой, сказал Кинт мужчине крепкого сложения с красным, обветренным лицом и повязкой на одном глазу.

Мужчина держал в руке яблоко, он осмотрел Кинта с ног до головы, с хрустом откусил яблоко и спросил:

– Оружие есть?

– А у вас? – снова улыбнулся Кинт и распахнул плащ, демонстрируя отсутствие револьверного пояса.

– Вероятно, разговор действительно важный, если человек приехал ночью и именно к нам, – из глубины комнаты снова донесся властный голос, – Чедд, пусть войдет.

Крепыш с яблоком посторонился, попустил Кинта, затем закрыл дверь на замок, а ключ сунул себе в карман кожаной жилетки.

Глава двадцать третья

Если снаружи гостиница выглядела не особо привлекательно и богато, то комната, в которую вошел Кинт, оказалась просторной, обставлена дорогой мебелью, камин, бархатные шторы и стены оббиты шелком. У камина, в низком мягком кресле, закинув ногу на ногу, сидит представительный мужчина, широкие скулы, глубоки залысины, взгляд цепкий… За ним, на диване у стены лежал еще человек, Кинт видел только его ноги.

– Вот, – Кинт протянул шкатулку человеку в кресле, который, несомненно, в этой компании главный, – вы ведь за этим здесь в Торне?

Крепыш, продолжая жевать яблоко, забрал у Кинта шкатулку и передал ее главному.

– Интересно, – да голос был очень низким, почти бас, – вы ведь расскажете, каким образом вы узнали о нашем появлении и собственно о цели нашего посещения Торна?

– Простите, но не могу. Вам нужны письма, я их вам отдал.

Человек в кресле открыл шкатулку, достал письма и стал проверять конверты. Убедившись, что содержимое каждого конверта на месте, пересчитал конверты, удовлетворенно кивнул, убрал письма во внутренний карман жилета, а шкатулку с остальным содержимым бросил в мусорную корзину у камина.

– Но вы не похожи на старого ростовщика, возомнившего себя литератором, вы скорее отставной военный, судя по выправке…

– Надеюсь, теперь ему ничто не угрожает?

– Хм… если вы честно расскажите, откуда она всплыла, то я обещаю, старик не пострадает, слово офицера имперской тайной службы.

– Ничего загадочного и имеющего основания для тайных расследований нет, – пожал плечами Кинт и объяснил стандартную процедуру попадания старых вещей в ломбард старика Тьеша.

– Как банально… банально и опасно, – скривился офицер, поднялся из кресла и протянул руки к камину, в комнате было действительно прохладно.

Теперь Кинт смог увидеть человека на диване, это был парень, возрастом чуть младше Кинта, он держал в руках два пистолета и пристально следил за руками ночного гостя и Кинт прекрасно понимал, что пошевелись он без предупреждения, то моментально получит пулю между глаз.

– Господин Тьеш обещает, что забудет все, что узнал из писем, и тем более прекратит писать новеллы, основанные на них.

– Обещает?

– Да.

– Нужно что-то посерьезнее простого обещания ростовщика, – человек наконец встал и подошел к Кинту, но так, чтобы не быть на линии огня со стороны своего помощника.

Кинту пришлось смотреть вверх, потому что главный был выше него практически на голову, а Кинт сам весьма высок.

– Тогда в обмен на ваше слово офицера, я тоже дам вам слово, а чего оно стоит, можете поинтересоваться у господина Тома.

– Что ж, – офицер, заложив руки за спину, подошел к столу у окна, на котором были остатки ужина, – я поинтересуюсь, обязательно поинтересуюсь у нашего господина Тома о твердости и весе вашего слова. Но тут еще осложнение, несколько человек, достаточно высокого ранга службы при императоре, очень недовольны тем, что опорочены имена их предков, что делать с этим?

– Знаете, если людям высокого ранга службы так дорога их честь, то по моему мнению, нужно было надежнее хранить секреты.

– Вероятно, у вас не только крепкое слово, но и крепкие нервы, чтобы осмелиться сказать такое офицеру тайной службы. Как ваше имя?

– Кинт, господин офицер, и у меня уже давно нет нервов, только рефлексы и проверять это не стоит, – ответил Кинт и увидел, как офицер подал знак одноглазому, еле заметно, взглядом.

Предупреждение Кинта чуть запоздало, одноглазый резко шагнул к дерзкому гостю, выхватив короткую дубинку и одновременно отбросив огрызок яблока в камин, надеясь, что Кинт отвлечется на это… А Кинт присев, одновременно ударил ногой по креслу так, что оно, скользя по паркету, едва не зашибло парня на диване, а через мгновение Кинт вынырнул за спиной у офицера приставив к его шее обоюдоострый клинок и прикрывшись им.

– Какие прекрасные рефлексы, я впечатлен… – очень спокойно и не шевелясь, сказал офицер, выставив перед собой руки, – хорошо, вы меня убедили. Предлагаю закончить разговор и попрощаться, время позднее.