Личное удовольствие

Остаток дня я провела, тщательно заполняя ингаляторы стерильными шариками ваты, которые потом пропитала синтетическим окситоцином. Закончив, я вставила трубки ингалятора в ноздри и сделала глубокий вдох. У меня сразу же появилась физическая реакция: я ощутила, как по всему телу разливается приятное тепло. Через секунду я увидела, что моя кожа порозовела, и почувствовала дрожь в паху и под мышками. Но все эти симптомы длились не более одной-двух минут. Затем они куда-то исчезли — я спокойно встала и отправилась в подземный гараж, чтобы ехать домой с Грегом Бэрроу.

Мы всю дорогу болтали о совершенно незначащих вещах, а когда были уже на подъезде к дому, Грег вдруг сказал:

— Высади меня, пожалуйста, здесь, Марлен. Мейбл просила купить молоко. Дальше я дойду пешком.

— Конечно, дорогой, — ответила я. — Но тебе нет необходимости иди домой пешком: я подожду тебя, мой драгоценный.

Он медленно повернулся и посмотрел на меня.

— Зачем ты будешь ждать меня, Марлен? Ты же наверняка торопишься домой.

— Никаких проблем, — весело воскликнула я. — У Германа сегодня вечером очередной клиент, а мы с Таней поужинаем салатом. Мне не надо готовить, и я с удовольствием подожду тебя.

Он больше ничего не сказал и ушел в магазин, а когда вернулся, молча сел в машину, и мы поехали дальше. Перед тем как высадить Грега возле его дома, я, наклонившись к нему, сжала его руку и поцеловала в щеку.

— Желаю тебе чудесного-чудесного вечера, — сказала я. — И хорошего сна. Я люблю тебя, Грег.

— Спасибо, — сконфуженно пробормотал он и поторопился вылезти из машины.

Таня была в столовой и накрывала стол для ужина.

— Привет, моя радость, — проворковала я. — Ты просто очаровательна в своих джинсах и футболке. Иди сюда, мама поцелует свою малышку.

Таня бросила на меня странный взгляд.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Никогда не чувствовала себя лучше. Дай-ка я еще разок поцелую тебя.

Герман оказался дома. Он спустился вниз побритый, умытый и одетый для своего очередного ужина.

— О! Ну, ты роскошно выглядишь, — воскликнула я, обнимая мужа. — Я вышла замуж за кинозвезду.

Он, принюхиваясь, наклонился ко мне:

— Если бы я не знал тебя лучше, то решил бы, что ты напилась.

— Люблю твои шутки. — Я засмеялась. — Просто обожаю все твои шутки. О, дорогой, возвращайся домой, как только сможешь. — Оглянувшись, дабы увериться, что Тани нет рядом, я продолжила: — Любимый! Ты и я, мы чудесно проведем сегодняшнюю ночь. Это будет длинная-длинная ночь, и она будет стоить того. Я люблю тебя, Герман.

— А? — изумленно выдохнул он. — Конечно… — И быстро ретировался.

Я помню, что говорила без остановки в течение всего ужина. Но ближе к концу — на меня навалилась страшная сонливость — я испугалась, что не сумею добраться до постели и упаду где-нибудь.

— Мне необходимо сделать перерыв, — сказала я Тане. — Доканчивай ужин без меня. А когда закончишь, иди занимайся своими делами. Я спущусь позже и все вымою. Я люблю тебя, детонька. Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!

Мне удалось кое-как забраться на второй этаж, но я была слишком беспомощна, чтобы переодеться. Я просто скинула верхнюю одежду и повалилась на кровать, пребывая уже в глубоком сне. Конечно же, я не спустилась в этот вечер вниз, чтобы вымыть тарелки и убрать со стола. И, разумеется, не очнулась, когда вернулся домой мой муж. Я проспала двенадцать часов.

Все мои сны были розово-лилового цвета.

20 Чес Тодд

Обычно в течение месяца мне звонят примерно раз десять, и три или четыре из звонков оказываются ошибочными. Однажды вечером в конце мая тоже раздался телефонный звонок — я был уверен, что это опять какая-нибудь ошибка, поскольку в такое время мне обычно никто не звонит. Но потом я подумал — вдруг это мой безмозглый братец, и взял трубку.

Однако это оказалась моя племянница Таня. Я рассмеялся:

— Привет, дорогая. Очень рад, что ты позвонила. У вас все в порядке?

— Да, в порядке, — ответила она очень сухо. — Я хочу поблагодарить тебя за книгу с автографом, которую ты мне прислал.

— Приятно слышать. Ты читала ее?

— Да, читала, и мне очень понравился Томми-Муравей. Он смешной. Я думаю, тебе следует написать о нем еще одну книгу.

— Я счастлив, что ты так говоришь, потому что это именно то, что я сейчас делаю. В следующей книге Томми встречает девочку-муравья и влюбляется в нее.

— Это здорово, — одобрила она и на какое-то время замолчала.

Я начал волноваться.

— Все в порядке? — переспросил я.

— Дядя Чес, — наконец сказала Таня, — ты не мог бы оказать мне любезность? Большую любезность?

— Ну, конечно. А что именно?

— Ты можешь дать мне немножко денег?

Я был ошарашен. Мне казалось, что моя племянница ни в чем не нуждается. К тому же я абсолютно не был уверен, что Марлен одобрит такой поступок с моей стороны.

— И сколько же тебе нужно, Таня?

— Много.

— Ну, как много?

— Сто долларов? — спросила она с надеждой. — Мне в самом деле нужны эти деньги.

Для меня это был шок.

— Ты не могла бы мне сказать, на что тебе нужна такая сумма?

— Это секрет.