Личное удовольствие

Послушайте, я служил в войсках во время второй мировой войны и прекрасно помню тот жуткий шум, который поднялся, когда газеты вдруг стали писать, что мы используем препараты для подавления сексуального желания у солдат. На самом деле все это было глупостью, но скандал произошел невероятный, и потребовалось длительнейшее время, чтобы убедить отцов и матерей американских солдат, что их мальчики не подвергаются такому жестокому обращению.

Но, разумеется, я не стал ничего говорить об этом ни полковнику Кнекеру, ни Грегу Бэрроу, потому что наверняка знал, что ЖАВ-проекту не суждено выйти из стен моей лаборатории. Даже если таблетка была бы создана и мы передали бы ее полковнику, все равно эту информацию не удалось бы сохранить в секрете, а публика в наши дни реагирует на такие вещи гораздо нетерпимее, чем раньше. И силой общественности данный проект был бы уничтожен на корню. И я сомневаюсь, что кто-либо из солдат смог бы когда-нибудь хотя бы взглянуть на данную таблетку.

А впрочем, какого черта! Контракт был составлен по всем правилам юридической науки, и я не собирался говорить „нет" Пентагону. Если они хотят ЖАВ-таблетку, пожалуйста, я сделаю все от меня зависящее, чтобы предоставить ее им. А дальше вопрос будет касаться общественного мнения и департамента секретности в Пентагоне, но не лаборатории „Макхортл".

По-моему, была примерно середина июня, когда однажды мне позвонил Грег Бэрроу и спросил, не могу ли я спуститься вниз в лабораторию. Он хотел кое-что продемонстрировать мне. Я пожелал узнать, сколько времени продлится эта демонстрация. Грег ответил, что не более часа. Меня это вполне устраивало. Я назначил встречу Джессике Фиддлер в двенадцать часов и не собирался ее откладывать. Мне нужны были некоторые из ее штучек.

Грег ждал меня возле открытой двери своей личной лаборатории. После того как я вошел, он закрыл дверь и осторожно замкнул ее на замок. Затем усадил меня перед экраном.

— Первая запись, — объявил он. — Она показывает результаты эксперимента, суть которого в том, что в одну клетку помещались две или более инъецированных мышей.

То, что я увидел, было убийство в прямом смысле этого слова. Мне никогда еще не доводилось видеть такого кровавого побоища. Сколько бы их ни было — две, три, четыре мыши, — они атаковали друг друга с невероятной жестокостью, в которую даже трудно было поверить. Во всех случаях выживала только одна мышь. Но и она была настолько изранена, что не оставалось никаких сомнений в ее скорой смерти.

— Финальные моменты этой пленки показывают, как в одной клетке находятся несколько неинъецированных мышей. Обратите внимание, у них нет признаков агрессивного поведения.

Кассета закончилась, он перемотал ее, вытащил и поставил следующую.

— Я думаю, — продолжил он бесстрастным голосом, — из того, что мы только что видели, можно заключить, что стремление к убийству является прямым результатом введения в кровь тестостерона. Новая кассета показывает поведение мышиной особи мужского пола, которой введен тестостерон, в компании с особями женского пола, также с введенным тестостероном.

Было очевидно, что самец с тестостероном не собирается убивать самку, если только он не намерен затрахать ее до смерти.

Я никогда не видел такого активного совокупления среди животных. Маленький трахальщик совсем сошел с ума, казалось, что он не может до конца удовлетвориться. Сначала он оседлал ближайшую к нему мышь, затем стал по очереди совокупляться с остальными, пока не вернулся к первой, начав все с начала. В конце концов он свалился на бок и затих.

— Он мертв? — спросил я, пораженный сексуальной мощью маленького животного.

— Нет, — ответил Бэрроу, — просто отдыхает. Сейчас передохнет и опять начнет делать то же самое. Очевидно, тестостерон усиливает физическую агрессивность, направленную против особей мужского пола, и сексуальную активность в отношении особей женского. Это очень интересный результат, который, однако, беспокоит меня. Что случится, если диета, обогащенная тестостероном, вдруг даст не те результаты?

— О чем ты говоришь, Грег?

— Результатом эксперимента может оказаться следующее: мы сподобимся вызвать к жизни побочные эффекты и совсем не добьемся желаемого. Мы же не собираемся создать армию сексуальных маньяков.

— Ну конечно же, нет. Я теперь понимаю, что ты имеешь в виду, и меня это тоже очень волнует. А если попробовать более слабую дозу?

— Я пробовал, — ответил Бэрроу, — но результаты те же самые.

В течение какого-то времени я сидел и переваривал услышанное, затем рассказал Грегу историю, поднявшую такой большой шум во время второй мировой войны.

— Послушай, я — не химик и знаю мало про химические соединения, но в фармакологическом бизнесе работаю уже много лет и уверен, что должно быть какое-нибудь вещество, которое можно добавить в приготовленный тобой раствор, чтобы избежать побочного эффекта. Ты понимаешь, о чем я? Это вещество должно подавлять сексуальные аппетиты лиц мужского пола или, по меньшей мере, держать их на нормальном уровне.

Я видел, что Бэрроу заинтересовался.