Личность и Абсолют

Первое, что надо отметить, — это принципиальная и безусловная опора на опыт и самонаблюдение. [224]Можно сказать, что в исследовании Бинэ есть все, что относится к «методу экспериментально–систематического самонаблюдения» позднейшего исследователя—Аха, кроме этого, введенного Ахом, обозначения метода. Высшие умственные процессы могут быть, по Бинэ, исследованы в экспериментальной психологии «а la condition seulement que Fintrospection, qui occupe une place tres modeste dans ces methodes (физиологических), soit remise en premiere ligne» [225]  [226]. Делая общее заключение из своих исследований, Бинэ говорит, что главный вывод, который можно отсюда сделать, это—урок терпения; не в статистичности метода американских психологов, привлекающих в качестве испытуемых массу лиц, должна заключаться точность метода, а в терпеливом изучении каждого субъекта в отдельности. Надо поэтому выбирать для экспериментов близких и знакомых людей, родителей, друзей [227]. И один из своих главных выводов, именно о второстепенной роли образов в мышлении, Бинэ всецело базирует на «quelques observations pures et simples, meme nai'ves, donnees sans appret, et qui n'ont qu'un merite, celui d'etre prises d'apres nature» [228]  [229]. Опора на самонаблюдение—это то, без чего немыслима Вюрцбургская школа. В систематической форме (сознательно противопоставляемой «методам физиологии») она есть уже у Бинэ.

Второй важный пункт, заставляющий относить исследование Бинэ к тому же типу вюрцбургских экспериментов, заключается в признании за мышлением особой направляющей силы. Имея в качестве испытуемых своих двух девочек, Маргариту и Арманду, в 14 1/2 и 13 лет [230], и предлагая им различный словесный материал с инструкцией понять одно слово, а потом описать, как происходит переход от понимания одного слова к пониманию другого [231], Бинэ приходит к мысли, что «существование тем мысли необъяснимо автоматизмом ассоциации», так как, с одной стороны, возможно изменение темы при одной и той же ассоциативной связи между представлениями, а с другой— слова, являющиеся носителями одной и той же темы, могут и не быть простой игрой ассоциаций [232]. Мысль, «если определить ее по ее функции, есть направляющая, организующая сила (une force directrice, organisatrice), которую я охотно сравнил бы, — и это, вероятно, только метафора, — с жизненной силой, которая, направляя физико–химические процессы, образует форму живых существ и обусловливает их развитие, — в невидимой работе, которую мы наблюдаем только по материальным результатам» [233].

Третий пункт, в котором Бинэ является предшественником вюрцбургской психологии, есть утверждение возможности без–образной мысли. «…Образ есть только небольшая часть того сложного феномена, которому дают название мысли» [234]. Мысль состоит не только из наглядных элементов (contemplation), но также из мыслительных (reflexion); и я не знаю, как могла бы мысль—reflection перейти в образ иначе как не символически» [235]. Мысль существует до образа и до слова [236]; она есть бессознательный акт, становящийся в образах и в словах сознательным [237].

В связи с этим стоит и последний пункт в исследованиях Бинэ, который нельзя не считать превосхищением выводов Вюрцбургской школы,. именно интенционизм (intentionisme), как выражается Бинэ. «Чувственный образ может приноравливаться к акту генерализации, когда сам он и не содержит в себе точных отличительных подробностей» (…une image sensible peut se preter a un acte de generalisation, quand elle ne contient pas en elle–meme une particularisation precise) [238]. «Генерализация», т. е. то, что делает представление оbщим, не есть, по Бинэ, функция образности. «Maintenant, de telles image constituent–elles en elles–memes une pensee generale? Je ne le crois pas; pour qu'il у ait pensee generale, il faut quelque chose de plus: un acte intellectuel consistant a utiliser l'image» [239](или, как выражается Бинэ несколькими строками выше, un acte d'ideation» [240]). «Notre esprit, s'emparant de l'image, lui dit en quelque sorte: puisque tu ne representee rien en particulier, je vais te faire representer le tout. Cette attribution de fonction vient de notre esprit, et l'image la recoit par delegation. En d'autres termes, la pensee du general vient d'une direction de la pensee vers l'ensemble des choses, c'est pour prendre le mot dans sons sens etymologique, une intention de Pesprit» [241]. И самая общая мысль объясняется, таким образом, ни при помощи номинализма, ни при помощи реализма и концептуализма, но при помощи интенционизма. [242]