Личность преступника и проблемы криминального насилия

Характер криминального насилия убийств имеет особенности и приобретает специфические свойства в зависимости от ряда обстоятельств: от вида убийства, от способа его совершения и т.д. Полагаем, что к числу таких обстоятельств относится и субъект убийства, однако в неразрывной связи с мотивом деяния. По-разному проявляется характер насилия, когда убийство совершается ранее судимыми и ранее не судимыми, когда в одном из случаев особо выделяется устойчивость преступного поведения. Как пишет В.В. Денисов, целесообразно говорить о насилии применительно к конкретному человеку, осуществляющему насилие, к его поведению и мотивации этого поведения. Иначе, пишет В.В. Денисов, нельзя полностью отразить существо насилия[264]. Одно дело, когда насилие проявляет убийца, ранее судимый за насильственные преступления, а другое — когда ранее не судимый. Здесь речь идет не об «объеме» насилия, а именно о его характере. Насилие, проявляемое в убийствах, кроме всего прочего, может быть представлено с учетом специфики видов убийств, а отсюда также особенности характера насилия. Проявляясь в убийствах в качестве особого криминального явления, насилие существует и характеризуется как отношения субъектов (преступник и потерпевший), как их «взаимоборство». Насилие в убийствах характеризуется определенными внешними и сущностными проявлениями. В сущности криминальным насилие становится особо явным лишь тогда, когда воздействие убийцы на свою жертву осуществляется вопреки воле и желанию последней, либо воля и желание жертвы игнорируются, отрицаются, причем интересы и выгоды одного (убийцы) удовлетворяются за счет интересов и выгод другого (потерпевшего). К тому же насилие применяется и вопреки закону. Этим также определяется характер насилия, проявляемого убийцей к своей жертве. Здесь, однако, необходима более широкая трактовка.

Во-первых, исходным является широкое понимание «незаконности» применения силы как противостояния не только уголовно-правовым запретам, но и нормам морали, а также противоречия объективному и естественному процессу социального развития.

Во-вторых, проявляемое в преступлении насилие рассматривается как форма принуждения, ибо преступником применяется сила (приемы, средства, методы, способы), и им оказывается давление на потерпевшего.

Однако насилие не может быть сведено только к принуждению, оно может быть направлено на подавление преступником потерпевшего или (и) на уничтожение его как объекта криминального насилия. Это случается тогда, когда менее общественно опасное деяние «перерастает» в более общественно опасное, например хулиганство — в убийство. И конкретному преступлению (скажем, убийству) соответствует вполне определенный «размер» насилия. Именно об убийствах мы ведем речь, когда имеем в виду «максимальный объем насилия», а отсюда — его характер.

Как отмечается в литературе, формы насилия, уровень «насыщения насилием» того или иного преступления всегда разные. Все зависит от того, отмечается в литературе, какое совершено преступление, кем оно совершено и в отношении кого, как совершено. И авторы, указывающие на это, формулируют вывод: исходной точкой анализа корней насилия служит мотив деяния. Насилие, проявляемое в убийствах, есть криминальное насилие. Именно в насилии выражается социальная природа убийства[265], но центральной проблемой всегда остается мотив деяния, а в целом мотивация преступного поведения.