Личности в истории. Россия

М. Волошин. Заливы гулкие земли глухой и древней. 1928 г. Симферопольский художественный музей

Я лишаю себя опыта земной жизни, возможности необходимых слабостей и падений, которые одни учат нас прощению, пониманию и принятию мира. „Сберегший душу свою потеряет ее, а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее“. Не противясь злу, я как бы хирургически отделяю зло от себя и этим нарушаю глубочайшую истину, разоблаченную Христом: что мы здесь на земле вовсе не для того, чтобы отвергнуть зло, а для того, чтобы преобразить, просвятить, спасти зло. А спасти и освятить зло мы можем, только принявши его в себя и внутри себя, собою его освятив».

Жизненность этих слов Волошин доказал делом. «19-й год толкнул меня к общественной деятельности в единственной форме, возможной при моем отрицательном отношении ко всякой политике и ко всякой государственности, утвердившимся и обосновавшимся за эти годы, – к борьбе с террором, независимо от его окраски». В наше время слова «борьба с террором» вызывают вполне определенную ассоциацию: это не раз виденные по телевизору вооруженные столкновения, «зачистки» и другие «операции». При виде жертв сжимается сердце и хочется тоже, отбросив сомнения, взмахнуть оружием и мчаться вперед. «Как просто быть солдатом, солдатом…» Но ведь есть и другой путь: это путь любви, когда враг сам выпускает из рук оружие и перестает быть врагом. Таким путем шел Волошин, спасая врагов друг от друга, а точнее, от самих себя. Спасая человека от ненависти и давая ему возможность проявить в себе самые лучшие качества.

Профессор Н. А. Маркс, бывший военный, ушедший в отставку под влиянием гуманистических идей Л. Н. Толстого, во время войны 1914 года был снова призван на военную службу и занял ответственный пост начальника Штаба Южной Армии. Тактичный и осторожный политик, Маркс поддерживал порядок в своем округе, не допуская беспорядков и предотвращая назревавшие еврейские погромы. Во время отступления большевиков Маркс остался на родине, не зная за собой никаких преступлений, но на следующий день после прихода белых он был обвинен в предательстве и арестован. Его должны были перевезти из Одессы в Керчь и там судить. Волошин вместе с женой Маркса поспешил к нему, чтобы предотвратить самосуд и расстрел по дороге: «…ясно помню ход моих мыслей в это мгновение… Маркс остается всецело на моих руках. Значит, я его должен спасти без посторонней помощи… Я не знаю, что я буду делать, что мне удастся сделать, но я прошу судьбу меня поставить лицом с тем, от кого зависит судьба Маркса, и дал себе слово, что только тогда вернусь домой в свой Коктебель, когда мне удастся провести его сквозь все опасности и освободить его». В долгой дороге находились многие, кто хотел пристрелить на месте «изменника Маркса», но после беседы с Волошиным эти люди отказывались от своего намерения. А один из конвоиров по прибытии в Керчь взволнованно говорил о своем арестанте: «Ну, если они такого человека расстреляют, то правды нет. Тогда только к большевикам переходить остается». Вся поездка стала цепью счастливых «совпадений»: судьба действительно сводила Волошина в нужный момент с нужными людьми. Позже поэт записал в дневнике: «Казалось часто, что события так сгрудились, что дальше нам прохода нет. Но я был настойчив и часто каким-то сновидением угадывал, куда ведет наша дорога». Так, в Керчи Волошин случайно оказался гостем начальника контрразведки Стеценко, славившегося своей непримиримостью по отношению к «изменникам родины». Переубедить его было невозможно, но Волошин и не стал этого делать, а начал мысленно молиться за него. «Молятся обычно за того, кому грозит расстрел. И это неверно: молиться надо за того, от кого зависит расстрел и от кого исходит приказ о казни. Потому что из двух персонажей – убийцы и жертвы в наибольшей опасности (моральной) находится именно палач, а совсем не жертва. Поэтому всегда надо молиться за палачей – и в результатах молитвы можно не сомневаться… Я предоставил ротмистру Стеценко говорить жестокие и кровожадные слова до тех пор, пока в нем самом под влиянием моей незримой, но очень напряженной молитвы не началась внутренняя реакция». Маркс был благополучно доставлен в Керчь и стараниями Волошина оправдан и спасен.

Марина Цветаева писала о Волошине: «Думаю, что Макс просто не верил в зло, не доверял его якобы простоте и убедительности: „Не все так просто, друг Горацио…“ Зло для него было… слепостью, но никогда – злом. В этом смысле он был настоящим просветителем, гениальным окулистом. Зло – бельмо, под ним – добро. Всякую занесенную для удара руку он, изумлением своим, превращал в опущенную, а бывало, и в протянутую».

«Но каждый шаг, но каждый миг таит Иных миров в себе напоминанья…»