Личности в истории

Как говорит Кузанский, «теология отрицания настолько необходима для теологии утверждения, что без нее Бог почитался бы не как бесконечный Бог…» (D.I., I, 86). Кузанский отрицательно относится к присущей схоластике тенденции фиксировать и определять те или иные признаки божественного начала. Такой подход вместо того, чтобы возвысить Бога над творениями, ставит его в зависимость от творений.

Утвердительные имена подходят Богу лишь с точки зрения творений, с точки зрения существующего. Качества, присущие творению, мы проецируем на Бога, с развернутого – на свернутое.

Утвердительные имена, приписываемые Богу, умаляют его, и они всегда приписываются ему по отношению и с точки зрения сотворенного, где все имеет свою противоположность. Называя Бога истиной, мы подумаем и о лжи, называя его добродетелью, в рассудок приходит мысль и пороке.

Любое высказывание о Боге может быть только метафоричным и никак не может служить сколько-нибудь твердым основанием знания. Не важно, как мы называем Бога, важно понимать, что эти термины являются лишь символами бесконечности. Единый Бог – это не столько объект той или иной положительной религии, сколько понятие межрелигиозное, присущее вере любого народа, а различные наименования Бога, в особенности языческие, определялись не столько признаками творца, сколько признаками его творений. В аспекте творения Бога в силу его милосердия, именовали Юпитером, в силу его любви – Венерой, в силу мудрости – Сатурном, Термином, потому что он – предел, не имеющий предела.

Любое высказывание о Боге не является точным, хотя и содержит элементы абсолютного ответа о Боге. Богу не соответствуют ни утверждения, ни отрицания, ибо он выше всего этого. Он только бесконечность, и в нем нет ничего, кроме бесконечности, которая есть и не несть все и ничто.

Мистическая теология не отрицает присущность атрибутов Богу. Для Кузанского Бог – абсолютный максимум, лишенный антропоморфных черт. Он – возможность бытия, не иное, не сказанное, абсолютное единство и тождество, мера и беспредельный предел всего сущего; он – вечное настоящее, свернуто-развернутая реальность; он – бесконечное единое начало, без которого ничего не существует, которое не может быть ни постигнуто, ни названо.

В этом можно увидеть пантеистические тенденции его учения. Хотя «творец и творение суть одно», Бог для Кузанского более совершенен, чем Природа.

Пантеистическое положение выражено и в тезисах: «единство есть все вещи», «все вещи суть само единство в единственном максимуме». Пантеизм прослеживается также в идее взаимосвязи всего сущего, в учении о совпадении противоположностей, о свертывании мира в Боге и развертывании Бога в мир, в учении о деификации человека в процессе познания Бога.

Концепция Бога у Кузанского соединяет пантеистическое и теизмом, безличностное и личностное понимание первопричины.

Космогония

Мир появляется в результате развертывания единства во множественность, простоты в сложность. Все существующее – результат развертывания Бога, а материя – возможность существования мира. Вселенная, являясь отображением бесконечности, не ограничена. В мире нет места, которое было бы более важным, чем какое-то другое место, и ошибочно думать, что Земля является центром Вселенной, а сфера неподвижных звезд – ее границей. Кузанский отказывается от аристотелевско-птолемеевского геоцентрического представления о мире, утверждая, что «Вселенная есть сфера, центр которой всюду, а окружность нигде».

В его представлениях доминирует идея относительности, и если даже и можно говорить о центре мира, то это положение принадлежит Богу.

По его мнению, во Вселенной все находится в движении, и в ее разных частях господствуют одинаковые законы. Движение универсально, все переходит из одного состояния в другое, все стремится к бесконечности, и это стремление по отношению к человеку превращается в бесконечный поиск, в процесс восхождения человека к Вечности.

Все во Вселенной не только является ее частью и отражением всей Вселенной. Бесконечное отражается во множестве, и каждая вещь отражает Бога и всю Вселенную. Пребывание Бога в мире есть пребывание мира в Боге. В этом аспекте вещи и явления – только символы Бога. Мир не есть Бог, но он не есть нечто отличное от Бога. Мир – это зеркало Бога, который во всем присутствует в свернутом виде. Другими словами, мир – это теофания, чувственно воспринимаемое явление Бога, каждая вещь в нем уникальна и, одновременно, взаимосвязана со всем остальным. Говоря современным языком, мы встречаемся здесь с холистическими и голографическими представлениями о мире. Согласно Кузанскому, понимание Вселенной как подобия Бога, а преходящего как отражения Вечности, дает возможность, через постижение ограниченного мира, восходить к невидимому, первому началу.

Человек