Личности в истории

Вот как Гайдн описывает начало своего рабочего дня: «Я рано встаю и, как только оденусь, становлюсь на колени и молю Господа и Пресвятую Деву, чтобы мне и сегодня была удача. Потом я завтракаю и сажусь за клавесин и начинаю искать. Если нахожу скоро, то дело идет без особых помех. Но если работа не дается и я вижу, что из-за какого-то проступка я лишился милости Божьей, тогда я снова приступаю к молитве и до тех пор молюсь, пока не почувствую, что я прощен».

И такая внутренняя чистота и искренняя вера соединялась с жаждой постоянного поиска и эксперимента. Наверное, оттого еще при жизни Гайдна все его произведения называли «скандально веселыми», возмущались, что у него «никогда не знаешь, в какую сторону повернется мысль», что он нарушает «правила строгого письма» в музыке. Но для Гайдна важнее строгих правил было то, что его музыка доставляла слушателям радость. «В этом мире так мало счастливых и довольных людей, везде их преследует горе и заботы; быть может, моя музыка послужит источником, из которого обремененный делами человек будет черпать свое спокойствие и отдых», – любил повторять композитор. Наверняка он согласился бы с Бетховеном, сказавшим: «Нет правила, которого нельзя было бы нарушить ради более прекрасного».

Музыкальные идеи не покидают его до глубокой старости: «Воображение играет на мне, как если бы я был клавиром».

Свою старость, в отличие от Моцарта и Бетховена, которых тоже принято считать венскими классиками, Гайдн прожил в мире и почете. Его музыку исполняли в Лондоне и Париже, Москве и Петербурге. Лишь последние дни его были омрачены вторжением в Вену войск Наполеона в 1809 году. В это время Моцарта уже не было на свете, а Бетховен успел написать свою третью, «Героическую» симфонию.

И все-таки жизнь Гайдна была полна трудностей и забот, а порой ему приходилось и терпеть унижения. Мы этим тоже не обделены, скажете вы, что же здесь героического? Только в музыке Гайдна не слышится и малой толики его проблем, нет в ней озлобленности и раздражительности, вся она – «источник, в котором человек черпает радость и свет». Этот закон композитор не преступил ни разу. Послушайте его музыку, и убедитесь сами.

Времена жизни Антонио Вивальди Надежда Макагон

XVII–XVIII века – эпоха барокко. Величие рядом с нищетой, пышные зрелища и суды инквизиции, изысканность и невежество, роскошь и религиозные войны, гении и злодеи. Непросто было среди всего этого обрести внутреннюю гармонию, найти Бога…

Чувствуя всеобщее внутреннее смятение, люди искусства стремились наполнить мир красотой и гармонией, искали в них утешение и смысл бытия. Эпоха принимала все, но, обладая переменчивым нравом, то возвеличивала творца, то ниспровергала.

Не сделала она исключение и для Антонио Вивальди. В 1770 году, спустя всего 30 лет после его смерти, имя Вивальди даже не упоминается в списке итальянских композиторов. В XIX веке о нем говорили лишь как о композиторе, чьи ноты переписывал великий Бах. А в начале XX века произошло чудо: с 1912 по 1926 годы была найдена большая часть его произведений, и за короткое время его музыка облетела весь мир, тронула души многих и многих. Она словно ждала подходящего момента, чтобы зазвучать вновь. Может, наше время чем-то сродни той непростой эпохе?

Франсуа Морелона дё ля Кавэ. Портрет Антонио Вивальди. 1723

После почти 200-летнего забвения Антонио Вивальди вернулся в мир! Сейчас редкий оркестр не имеет в своем репертуаре знаменитых «Времен года». Любой музыковед скажет вам, что это картины природы, понятные каждому: пение весенних птиц, летняя гроза… Но в руках гения все приобретает иной смысл: знакомые образы вызывают ассоциации с чем-то более тонким и глубоким – не просто с картинами природы, но с ее законами. Владимир Спиваков как-то назвал это произведение «фреской человеческой жизни», ведь человек проходит тот же путь, что и природа – от рождения до смерти.

Какая же она – фреска жизни самого Антонио Вивальди?

Начало пути

В 1678 году в Венеции в семье парикмахера и музыканта Джованни Батиста Вивальди родился первенец Антонио.

«Мы создаем наши города, а они создают нас», – говорил Аристотель. Венеция – бесчисленные острова, соединенные каналами, пышные дворцы и соборы, четкий ритм колоннад, гармоничность пропорций… Венеция – свободная республика, устоявшая и перед завоевателями, и перед Ватиканом. На отвоеванном у моря пространстве жизнь била ключом. «Вместо улиц там каналы, Вместо будней – карнавалы», – пелось в народной песенке. Если во Флоренции карнавал проходил раз в год, то в Венеции прерывался лишь на время Великого поста, в театрах почти не играли трагедий, город был наполнен музыкой – песни гондольеров, оперные арии.