Личные мотивы

– Временно. Максим Витальевич хочет, чтобы финальная часть работы, самая ответственная, проходила под его контролем и под усиленной охраной, дабы никто не смог украсть или перекупить новую технологию. Видите, каких мордоворотов ко мне приставили, – добавил он, понизив голос до заговорщического шепота. – Они ходят за мной по пятам, чтобы никто подозрительный не мог ко мне подойти с нескромным предложением и посулить за мою разработку еще больше денег. Если бы вы знали, Валечка, как мне скучно так жить! Конечно, я много работаю, но ведь и кроме работы должны быть какие-то радости, а мне во время прогулок даже поговорить не с кем. Хорошо, что я вас встретил. Вы ведь не москвичка, как я понял?

– Нет, я из…

Она хотела уже сказать, что приехала из Южноморска, но отчего-то вдруг застеснялась собственной провинциальности и соврала:

– …из Петербурга.

Попасться на лжи она в тот момент не боялась, в Питере она бывала много раз и город знала хорошо.

– В отпуске? В командировке?

Валентина собралась было рассказать свою историю, но прикусила язык. Зачем этому красивому ученому ее горестная история? Он занимается научной работой и в перерывах ходит гулять, так пусть видит в ней, в Валентине Евтеевой, родственную душу.

– В творческом отпуске, хотя это можно считать и творческой командировкой, – ответила она с улыбкой. – Заканчиваю писать кандидатскую, уехала от всех подальше, чтобы в тишине и покое закончить работу. Думаю, вы меня понимаете.

– О да, – рассмеялся Славомир Ильич. – Я вас понимаю, как никто другой. И каких наук вы планируете стать кандидатом? Искусствоведение? Филология? Или что-нибудь в этом роде?

– Технические науки. Физика низких температур. Холодильные установки и все такое.

– Солидно, – покачал головой Славомир Ильич. – Значит, будем мы с вами трудиться в поте лица, а в перерывах вместе коротать время на прогулках, договорились?

Он так и сказал: мы с вами. Мы с вами будем трудиться. Мы с вами будем коротать время на прогулках. У Валентины даже дыхание перехватило от нахлынувшего восторга: неужели этот красавец ученый обратил на нее внимание и заинтересовался ею не только как красивой особью женского пола, но и как собеседником, как личностью? И снова она не думала о том, что попадет в неловкую ситуацию: кандидатская диссертация давно была успешно защищена, и все тонкости прохождения работы соискателя были Валентине превосходно известны. Все-таки она правильно сделала, что солгала и не стала рассказывать Славомиру Ильичу свою истинную историю.

Они сидели и болтали, но Валентина все время была настороже, чтобы ненароком не обмолвиться о том, что она решила скрыть. И от этой напряженности и настороженности мысли ее, как назло, все время сворачивали на то дело, ради которого она приехала сюда. Она машинально поддерживала разговор, а сама вспоминала ту сотрудницу, которую Стасов отрядил заниматься ее делом, Анастасию Павловну Каменскую, которая сперва Валентине страшно не понравилась. И вопросы, которые она задавала, ей тоже не понравились, особенно про брата Евгения, размер наследства и папиных друзей. И сухость Каменской, ее деловитость и неулыбчивость тоже не понравились Валентине. То ли дело руководитель агентства Владислав Николаевич! Вежливый, обходительный, и улыбался так открыто. И вообще, разве детективом может быть женщина, да еще такая старая? Детектив – это мужчина от тридцати до сорока, плечистый, накачанный, с хорошей реакцией и с морем обаяния, иначе как же он сможет втираться в доверие и добывать нужные сведения?

Из агентства в тот день Валентина вернулась разочарованная и расстроенная и вечером поделилась своими сомнениями с Ниной Сергеевной, подробно описала встречу с Каменской и пожаловалась на Стасова, который сначала кивал и обещал, что все будет в лучшем виде, а потом поручил Валентинин заказ какой-то грубой старухе.

– Так уж и старухе? – усомнилась Нина Сергеевна. – Сколько ей лет?

– Ну, она прилично старше меня, лет, наверное, сорок восемь, а может, и все пятьдесят.

– Это она сама тебе сказала?

После нескольких первых дней знакомства Валентина сама попросила, чтобы Нина Сергеевна обращалась к ней на «ты».

– Конечно, нет. Но я же вижу, какие у нее морщины вокруг глаз. И седины полголовы. Стрижка у нее хорошая, а волосы покрасить, чтобы убрать седину, она не додумалась. Она натуральная блондинка, платиновая, так что седина практически не видна, но я-то заметила.

– Седина, Валечка, – это не показатель, многие женщины начинают седеть еще до тридцати.

– Хорошо, а морщины? Это объективно.

– Ну ладно, пусть даже ей пятьдесят. Хотя я что-то сомневаюсь…

– Да какие же могут быть сомнения! – возмутилась Валентина. – Эта Каменская сама сказала, что двадцать семь лет проработала в органах, из них двадцать пять – в уголовном розыске. Не может же ей при таком стаже быть сорок лет, правда? Нет, меньше пятидесяти никак не получается.