Личные мотивы

А состояло оно в том, что Валентина хотела найти убийцу своего отца, поскольку милиция в ее родном городе Южноморске в этом почему-то не преуспела. Впрочем, Стасову было понятно, почему: если версия южноморской милиции правильна и отца Валентины убил залетный отморозок, который был уверен, что людей в квартире нет, а чем поживиться — есть, то найти его практически невозможно, потому что он ничего не взял, сбывать ничего не будет и наверняка сразу же уехал из города. Однако если эта версия неверна, то тут вполне можно было бы покопаться. Интересно, почему в Южноморске другие версии даже не рассматривали? Или рассматривали, просто Валентина об этом не знает? Очень может быть, следователи обычно не горят желанием обсуждать с потерпевшими все свои соображения и ход работы. И правильно делают.

Он слушал Евтееву и мысленно делал пометки. Вообще-то обычно он сразу записывал возникающие по ходу идеи в блокнот, но сейчас Стасов поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от красавицы-заказчицы. Обворожительная дама, ей-крест!

— Так я могу надеяться, что вы возьметесь за мое дело? — спросила она, закончив изложение.

— Возьмусь, — с готовностью отозвался Стасов. — Но прежде всего я хотел бы обсудить с вами возможные направления нашей работы. Если вы с ними согласитесь, то мы оформим договор и будем работать.

— А я могу не согласиться?

— Конечно. Вам покажется, что то, что я вам скажу, не вызывает у вас доверия к нашей квалификации, и вы сами откажетесь от идеи сотрудничать с нашим агентством. Итак, Валентина Дмитриевна…

— Можно просто Валентина, без отчества.

— Хорошо, — кивнул Стасов. — Вот вам моя первая версия: убийство вашего отца было совершено по корыстным мотивам…

— Ну да, и вы туда же! — с досадой воскликнула она.

— Вы меня не дослушали. Из вашей квартиры все-таки что-то взяли, очень маленькое по размеру…

— Я вам уже сказала: у нас ничего не пропало! — Валентина начала сердиться. — Я не для того к вам пришла, чтобы повторять в тысячный раз одно и то же.

— Послушайте, Валентина, давайте будем последовательными, — терпеливо проговорил Владислав. — В вашей квартире могла находиться вещь или документ, о существовании которого вы даже не догадывались. Вы всю жизнь проживали вместе с отцом?

— Нет, только последние два года, когда он нуждался в уходе и не мог жить один. У меня есть своя квартира, я в ней жила почти десять лет.

— Вот видите. Мало ли какой предмет мог появиться у вашего отца за эти десять лет! И он совсем не обязательно стал бы ставить вас в известность о нем.

— Я не понимаю, — Валентина нахмурилась, — о каком предмете идет речь? Вы что имеете в виду?

— Ну, например, какой-нибудь раритет из разряда фамильных ценностей или предметов коллекционирования.

— У нас нет и не было фамильных ценностей, — отрезала она. — И папа никогда ничего не коллекционировал.

— Возможно, и так, — кивнул Стасов. — Но ведь он был врачом, детским хирургом, и, как вы мне сказали, очень хорошим хирургом. На его счету сотни спасенных жизней. Кстати, у вас есть дети?

— Нет, — она слегка оторопела. — Это вы к чему?

— А к тому, что у меня, например, двое детей, и я точно знаю, что для хирурга, который бы их спас, я бы не пожалел ничего. Благодарные родители могли сделать вашему отцу любой подарок, в том числе, например, редкую монету, или марку, или набросок, сделанный известным живописцем. Или оригиналы писем известного писателя. Насколько я помню из школьного курса литературы, в вашем замечательном городе в прошлом, нет, теперь уже в позапрошлом веке любили отдыхать и строили дачи многие классики русской словесности, я не ошибаюсь? Я также не исключаю ювелирное изделие. Отказаться от подарка ваш батюшка не смог или не захотел, но и извлекать из него выгоду тоже не спешил, просто спрятал где-то у себя дома. Могло такое быть?

— Но… я об этом ничего не знаю… папа никогда не говорил…

— Это не значит, что этого не было, — твердо произнес Стасов. — Вполне могло быть. А тот факт, что в квартире порядок не был нарушен и никаких следов разгрома и поиска вы не заметили, говорит только о том, что преступник точно знал, где этот предмет или документ лежит. То есть преступник — не залетный отморозок, а человек из вашего окружения, тот, кто был близок с вашим отцом и с кем ваш отец поделился информацией.

— Вы говорите ерунду! — рассердилась Валентина.

В этот момент щеки ее вспыхнули румянцем, и Стасов отметил, что она стала еще красивее. Ах, черт возьми, какая женщина! Хотя, кажется, все-таки глуповата… Жаль. При такой-то внешности…

— Все папины друзья, а их очень немного, достойные и уважаемые люди, они не могли…