Личные воспоминания

Так прошел первый месяц моего заключения. Будучи уверенным, что у меня впереди есть еще по крайней мере несколько месяцев спокойной работы, я не торопясь доработал свою установку и подал заявку на выдачу патента, которая была удовлетворена для Пруссии необычно скоро. Патент был выдан на пять лет. В самый разгар работы неожиданно явился дежурный офицер и, к моему ужасу, принес королевский указ о помиловании. Но оторваться от такой удачной серии экспериментов было уже невозможно.

И я написал прошение, адресованное коменданту крепости, в котором просил продлить мое пребывание в тюрьме хотя бы на несколько дней, с тем чтобы я мог завершить свою работу. Однако прошение не возымело действия. В полночь меня разбудил офицер охраны, приказавший немедленно покинуть казенное помещение. Мало того что просьба моя не была удовлетворена, комендант усмотрел в ней неблагодарность за оказанную самим королем милость. Мне пришлось покинуть крепость и всю ночь с вещами искать себе подходящее пристанище в городе.

К счастью, меня не вернули в Виттенберг, а отправили служить на пиротехнический завод в Шпандау²⁵ в качестве специалиста по фейерверкам. Мое открытие, известие о котором успело дойти до командования, внушило им мысль о том, что я слабо пригоден к действительной службе, а пиротехническая наука еще со старых времен считалась венцом канонирского искусства. Новое назначение представлялось чрезвычайно занятным, и я с радостью отправился в Шпандау, где поселился в той части гарнизонной крепости, в которой располагались пиротехнические мастерские.

Новое поприще на самом деле представляло для меня большой интерес, и я с рвением взялся за дело. Особую важность имел большой заказ пиротехники, предназначенной для проведения праздника в честь дня рождения русской императрицы, который должен был пройти в парке принца Чарльза в Глинике, близ Потсдама. Успехи химии тогда позволяли производить разноцветные фейерверки, неизвестные старым канонирам. Система фейерверков, которую я организовал на озере Гавел, произвела большое впечатление на гостей и заказчиков именно благодаря богатству красок. Сам принц лично пригласил меня к своему столу, после чего предложил поучаствовать в парусных гонках с молодым принцем Чарльзом-Фридрихом, так как парусная лодка, на которой я доставил свои фейерверки из Шпандау в Глинике, сразу обратила на себя внимание высокой скоростью хода. В состоявшейся гонке я одержал победу над будущим героем войны, который уже тогда впечатлил меня своей решительностью, энергичностью и ловкостью.

Берлин

После этого удачного фейерверка моя служба в пиротехнических мастерских была окончена и я, к великой радости, был отправлен в берлинские артиллерийские мастерские. Теперь я получил возможность вернуться к изучению естественных наук и развивать свои технические познания.

У меня были и другие причины радоваться возвращению в Берлин. После смерти родителей я чувствовал свою ответственность за судьбы моих сестер и братьев, младшему из которых по смерти матери было всего три года. Право на аренду нашего имения должно было действовать еще много лет, но времена были трудные и ситуация в сельском хозяйстве складывалась так, что получаемого дохода моим братьям Гансу и Фердинанду на содержание детей катастрофически не хватало. Мне, как старшему брату, пришлось в связи с этим искать источники дополнительных доходов, что в Берлине сделать было значительно легче, чем в каком-либо другом месте.

К тому времени Вильгельм уже успел окончить школу в Магдебурге и по моему настоянию на год отправился жить в Геттинген, к сестре Матильде, где изучал естественные науки. После этого он поступил в Магдебурге учеником на графскую стольбергскую инженерно-техническую фабрику, где усиленно взялся за изучение практического машиностроения. Эта отрасль в Германии в период интенсивного строительства железных дорог была особенно востребована.

В личной переписке с братом я попросил его рассказать мне об инженерных проблемах, с которыми он столкнется. Одна из них заключалась в точной регулировке паровых машин, работавших совместно с ветряными или водяными мельницами. Решение, предлагавшееся Вильгельмом, показалось мне неудачным, и я предложил ему в качестве регулятора применить массивный, движущийся по свободной круговой орбите маятник. Соединенный с машиной с помощью дифференциального механизма, он придавал машине большую равномерность хода, тогда как применявшийся и весьма еще несовершенный регулятор Уатта²⁶ лишь незначительно сглаживал неравномерность. Эта моя идея дала начало дифференциальному регулятору, к конструкции которого я позже еще вернусь.