Личный демон. Книга 1

Представив себя на старости лет на панели — в обтрепанном джинсовом мини и сетчатых колготках, с поплывшей помадой и безразлично-похотливым выражением лица, Катерина прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Тело Беленуса заколыхалось от беззвучного смеха, а Цапфуэль насупился, явно намереваясь отчитать Катю. А то и отшлепать.

— Формально Катерина уже не то и не другое, — вклинилась в разговор Наама, явно выжидавшая удобного момента. — Муж ее оставил, сын вот-вот оставит. Он взрослый мужчина, негоже такому за подол цепляться. Когда моя хозяйка окажется одна, что ты дашь ей взамен?

— Свободу от тебя, — без всякой надежды уронил Цапфуэль. — Свободу от лжи. От иллюзии, что лишь испытав все наслаждения, человек вправе сказать: жизнь удалась.

— Ну, если так… — улыбнулась Катя. — Если так, то я хочу освободиться от лжи и узнать правду: зачем я здесь? Ответь мне, ангел луны, как свободный свободному!

— Чтобы успокоить это тело, — поморщился Цапфуэль. — Мне, в общем-то, все равно, что с тобой будет. Скорее всего, ничего. Но тело этого мужчины изводится второй день, думая о тебе поминутно. Оно мешает мне! Я отвык от нервных человеческих тел. Я хочу вернуть тебя в лоно семьи и выдать за него замуж — и тогда вы оба перестанете меня донимать.

Похоже, ангелам не свойственно церемониться с людьми и вникать в тонкости любовного политеса. Ангелы прямолинейны даже когда пытаются хитрить. Надо это запомнить.

— А ты ответишь мне, Беленус?

— Зажечь костер, — усмехнулся бог Бельтейна. — Просто зажечь костер. Не объявись на нашем празднике твой ангел, никто бы не потребовал: выбирай! Мне твой выбор не нужен. И Нааме не нужен. И Лисси. Мы, старые боги, не сражаемся за человеческие души. Мы даже не делаем вид, что нас интересует происходящее в них. Цапфуэль говорит правду: есть дела поважнее развлечений.

— Развлечений? — удивилась Катерина. — Так люди для вас — развлечение?

— Конечно, — совсем не обидно признался Беленус. — Боги вполне в состоянии прожить без вас, но с вами — гораздо приятнее. Поэтому всем хочется посмотреть на тебя, показаться тебе, побыть рядом. Беда в том, что мы не в меру любопытны и можем выпить тебя, как молодое вино. Если бы мы были ангелами…

— То вы бы так и сделали? — вспомнила Катя слова Наамы.

— Ангелы уверены в своей правоте, — вздохнул бог Бельтейна. Так печально, что Катино сердце замерло в тоске. — Они — дети, которым кажется, будто их желания — краеугольные камни мироздания. А мы — старики, которые знают: мироздание стоит не на камнях. Его вечно изменчивое основание — само движение. И всё, что сегодня незыблемо, завтра рассыплется и развеется без следа. Сегодня ты жена и мать, завтра твой муж умрет, дети уйдут, дом опустеет — и ты станешь кем-то другим…

— Например, уйду в пираты, — невесело пошутила Катерина.

— Почему нет? — пожал плечами Беленус. — Мимолетные удовольствия прочнее всего, что мы считаем опорой мира. Три века подряд тебе нравилось воровать — так отчего бы тебе не вернуться к старым грехам?

* * *

Издали толпа казалась радостной. Это напоминало демонстрацию протеста, которая, в свою очередь, напоминала народное гулянье — одно из тех, что и в наши дни заканчиваются жертвоприношением.

Гости Бельтейна вели, точнее, практически несли Теанну — она, видать, изрядно поводила погоню по кустам и буеракам, прежде чем дала себя поймать. Одежда на обиталище духа свободы (то есть свободного духа) висела клочьями, да и кожа, признаться… Катю аж замутило при виде глубоких царапин и обширных ссадин, рубинами сверкавших на фоне грязных разводов, и сразу захотелось самолично поубивать мучителей, после чего потребовать воды, бинтов, йода и спирта.

Это и есть душа любого карнавала, напомнила себе Катерина — травля, ловля, пытка, кровь, пьянящая лучше самого забористого пойла. Время свободных желаний.

Вспомни обряды вуду, за которыми ты подглядывала ребенком, вспомни рассказы Абойо, поварихи-криворучки, которую боялась выгнать хозяйка, потому что Абойо была мамбо.[12] Духи говорят: мир хорош, хороши и те желания, которые он порождает! Если жаждешь крови, найди ее и пей. Если грезишь о смерти своего врага, войди к нему и убей. Если мечтаешь о любви, зови ее и дари. Довольно болтать о своих желаниях, даже духам надоедают пустые молитвы, не сопровождаемые приношениями!

Приношение — усталая окровавленная старуха, висящая на руках загонщиков. Сейчас ее положат на верх груды дров, там она свернется калачиком, вздрагивая от боли, а ты — ты поднесешь факел к тщательно отобранным бревнам из девяти священных пород дерева, мечтая о том, чтобы древесина оказалось сырой и давала много дыма, потому что задохнуться в дыму все-таки лучше, чем сгореть заживо. Это и называется «просто зажечь костер». А на деле — тебя повяжут кровью, словно начинающего террориста, словно молодого пирата.