Личный демон. Книга 2

— Китти! Держи, — в руки пиратке падает кукурузная лепешка, жесткая и безвкусная, но Пута дель Дьябло сейчас камни глодать готова. — Жри, сука. На себе не потащу.

Вовремя. У Кэт подкашиваются ноги, в ушах шумит море, голова у нее точно пустая раковина, где бесчисленные волны зовут, шурша: возвращ-щайс-ся. Она вцепляется зубами в бледно-желтую корку, отдающую привкусом человечьей крови, хлеб дерет горло, крошится осколками, словно стекло, помогает жить дальше.

— Хорошая собака, — усмехается Уильям Сесил.

В пустынной, разграбленной бухте корабль остается для кренгования.[36] Пираты жарят освежеванную козлиную тушу на костре, варят из головы скверный мясной суп, провоняв всю округу. Хочется уйти в лес — подальше от моря, от команды, от Торо и Сесила, которые точно сговорились заявлять свои права на Китти, кто на тело ее, кто на душу. Кэт страшно. Китти весело.

Испанский Бык, похоже, чует измену. Изображая спокойствие, замирает статуей, бесстрастно глядя в огонь, сухим голосом произносит команды, но руки выдают его, все время что-то вертят, перекладывают, ощупывают, поправляют. Рядом с ним неотлучно, будто рыба-прилипала, вьется граф Солсбери, расспрашивает Китти про ее булонские поместья, отвешивает двусмысленные шутки, веселит всю команду. Они его уже обожают — как обожали Кэт, когда та демонстрировала истинно пиратскую кровожадность. Узнай они о демоне Ламашту, притаившемся глубоко под свойской личиной Китти — полюбили бы они Пута дель Дьябло еще сильнее? А может, запалили бы у моря высокий костер, да и сожгли бы на нем фальшивую аристократку со всеми ее демонами? Наверное, аутодафе наилучший выход для Кэт. Потому как нет у нее больше сил держать отродье Мурмур на коротком поводке.

Когда на страх не остается сил, быть одержимым почти приятно. А если вас двое среди ничего не подозревающих, слабых людей — это похоже на игру.

Пираты курят листья почетэ, индейцы зовут такое курево «дурной женщиной» и рассказывают сказки о приворотном зелье из почетэ. Китти смеется вместе со всеми над предложением Сесила сварить зелье из единственной дурной женщины на многие мили вокруг. Юнга подхватывает Кэт на руки — кто бы мог подумать, что в мальчишке столько силы? — и сажает в пустой котел из-под похлебки. Ноги Пута дель Дьябло оглоблями торчат вверх, но индейская дурь уже действует: пиратка не злится, а задыхается от хохота, выкарабкиваясь из котла. И обнаруживает на штанах жирное мясное пятно. Швырнув в Сесила горсть песка, Китти ковыляет вглубь леса, к ручью. Лениво раздевается на берегу, полощет безнадежно испорченную вещь в воде, стоя на четвереньках, потом опускает голову в холодные струи, остужая разгоряченное лицо.

И чувствует узкую породистую ладонь на своей спине.

Билли достаточно просто нажать, удерживая Кэт под водой, и никто никогда не узнает, утонула ли она сдуру в луже глубиной по колено, или была убита хитрым английским гаденышем. Выжить! — звенит в голове Китти гулкая пустота, словно колокол, зовущий прихожан к мессе.

Кэт готова вспомнить былые навыки, выказать покорность, прогнуться в спине, лениво-развратно выставляя зад. Тогда, наверное, рука между лопаток ослабит нажим, а чертов Сесил позволит ей прожить еще один день. Но Китти отчего-то против — и Пута дель Дьябло распрямляется пружиной, бьет затылком в красивое, надменное лицо. Хрупкая носовая перегородка трещит под ударом, у графского сынка наверняка течет из носа, хотя рука, мгновенно ухватившая Кэт за волосы, не дрогнет. Наоборот, только сильнее тянет, поднимая с колен на ноги, потом на цыпочки, голова в сравнении с этой рукой отчего-то кажется маленькой и легкой, точно высушенная тсантса.[37]

— Не вздумай играть со мной, грязный демон. — Голос у юнги незнакомый, совсем не мальчишечий, хриплый, будто сорванный. — Ты не знаешь, с кем связался. Будешь слушаться меня — оставлю в живых. Будешь слушаться, говори? — Кэт мысленно кивает, соглашаясь на всё, на всё.

Интересно, что — или кто? — заставляет Китти вместо ответа пнуть своего мучителя в свод стопы? Человеческое тело дает слабину и проклятый Сесил падает на одно колено. А пиратка, развернувшись одним движением, хватает юнгу за горло — тонкое, с кадыком, упирающимся в ладонь:

— Это ты послушай меня, — произносит Кэт не своим голосом. Так могли бы говорить пустота из глубины колодца, дух подземелья, демон пещеры. — Ты сам не знаешь, кому перешел дорогу, молодой дьявол. Не лезь в мои дела, Велиар, а я не полезу в твои. Здесь хватит пищи нам обоим.

Глаза юнги закачены под лоб, свекольный румянец ползет по его коже — от кисти Пута дель Дьябло и выше, выше, ко лбу. Последним усилием Кэт разжимает руку, Уильям Сесил падает лицом вниз — хорошо хоть на песок, не в воду, у Китти нет сил его спасать. Она и сама валится наземь, словно сброшенный с реи дырявый парус. Так они и лежат рядом, будто усталые любовники.

А колокол все звонит, не умолкая.

* * *