Личный дневник моей фиктивной жены (СИ)

— Майор, дело в том, что я встречался исключительно со свободными женщинами, не обременёнными мужьями, любовниками, детьми. С Анжеликой Кожедуб произошла осечка, я действительно не знал, что она — гражданская жена Паши Баршая. Поэтому у меня нет и не будет никаких предположений, кто мне может мстить и столь рьяно.

— Да что же такое! Мыло начало начинаем с начала. Лёша, прости, Господи, не при следователе будет сказано: а ты верил всем бабам, с которыми спал? Все у тебя были в постели честные после исповеди во грехах?! — Олег снова злился и подливал ещё масла в огонь. А я, итак, читал по глазам майора, как ему не нравится вести дело со мной в главной роли. Но тут я вспомнил о таинственном свидетеле…

— Уважаемые, позвольте заметить, что я не один, кто может помочь следствию. Илларион Львович, а что там неприкосновенный друг моей жены говорит? Давайте у него или у неё спросим?

— Точно! Алексей, как мы могли забыть про свидетеля? — Наконец-то за весь день Вишний начал оттаивать и перестал смотреть на меня сквозь призму своего презрения. — Ты, кстати, нашёл личный дневник Вероники?

— Какой личный дневник? — Этот вопрос мы с товарищем Лёвушкиным задали одновременно.

— Илларион Львович, ладно вы не знаете. Но, Лёша, я же тебе говорил, что узнал: Ника в тот день искала свой личный дневник. Думаю, если она кого-то боялась и искала накануне гибели этот неладный личный дневник, значит, в нём что-то было…

— Не помню, не слышал. Когда ты мне об этом говорил? — Я искренне не помнил ни о каком личном дневнике Веронике.

— Точно! Я не договорил, тебе же как раз Береслава позвонила в тот момент. Тогда говорю всем: накануне убийства, когда Вероника съезжала из дома, она искала свой личный дневник. Не знаю, что, как и о чём Ника там писала. Это немногое, что я смог узнать. Но уверен — деталь важная.

— Олег, при всё моём уважении, но личный дневник — не самая важная для следствия деталь. Поверьте моему профессиональному опыту, все эти типично женские штучки — просто мелочи. И даже если Алексей найдёт данный предмет, то толку от него не будет.

— Товарищ майор, я хотя бы пытаюсь какие-то версии строить. А вот от вас мы пока так и ничего толкового не слышали. — Насупился Олег, помрачнев пуще прежнего.

Глава 16

«Ты была мне как дочь. Хотя я тебя и ненамного старше. Это только Алексей Владимирович думает, что я старая калоша. Но мы то с тобой обе знаем, что мне тридцать с небольшим хвостиком…». — Я был уверен, что подумал об этом про себя, но озвучил свои размышления вслух. Потому что Лёвушкин и Вишний удивлённо спросили в один голос:

— Что?

— Эти слова Береслава сказала на прощание Веронике. Вспомнилось.

— Надо будет пробить на всякий случай вашу Береславу. Как думаете, она может быть причастна к происходящему? — Майор Лёвушкин пытался уцепиться хоть за какую-то соломинку в этом деле…не распутываемом деле.

Пока я соображал над ответом следователю, Олегу позвонили его родители, им срочно понадобилась помощь сына. Я, конечно, отпустил Вишню: родители — дело святое. В итоге мы с моим любимым Илларионом Львовичем остались вдвоём. Мне даже как-то без Вишнего стало спокойнее. Потому что от Олега исходило во все стороны его нервное напряжение, заряжавшее и без того негативную обстановку ещё большим негативом.

— Меня, мягко говоря, смущает многое в поведении моей помощницы по дому. Например, она сказала, что я считал её старой калошей. А ей, видите ли, тридцать лет с небольшим. Тогда почему молодая женщина, которой я платил немалые деньги, выглядит, как школьная учительница, нищая учительница. Вы же видели её, Илларион Львович. Что скажете? — Начал я.

— В целом да, женщина неприглядная и немолодая. Я со стороны подумал, что Береслава — дама преклонного возраста, ближе к пятидесяти годам, с малым жалованьем.

— Вот! Но она могла себе позволить и дорогую одежду, и поход хотя бы к парикмахеру. А сколько Ника подарила Береславе одежды и разных модных женских штучек от своего «Просто Я»?! Но нет моя помощница ходила вечно с ужасным пучком тусклых волос мышиного цвета, в дурацких мешковатых кофтах и линялых длинных юбках, словно монахиня. Почему? И куда тогда девались все эти подаренные вещи и заработанные деньги? Родственников у Береславы не было, любимого мужчины тоже.

— Алексей, вы так уверены, что она жила одна? Почему?

— Да потому, что она никогда не спешила уйти с работы. Значит — ей некуда или не к кому было спешить. Никто её не ждал. В таком случае к кому Береслава сегодня вечером столь неожиданно понадобилась? Говорит: ждут меня там. И про личный дневник Вероники… Ведь моя помощница по дому знала, что Ника его ищет. Но она наотрез отказалась мне об этом сказать. Я ей даже угрожал увольнением, чтобы только узнать правду. У меня возникает логичный вопрос: если моей жены уже нет в живых, то зачем тогда скрывать, что она искала накануне своей смерти?

— Да, подозрительно. Вы же с ней заключали трудовой договор? Мы по паспорту пробьём информацию о Береславе. Надо бы её вызвать на допрос, прояснить сложившуюся ситуацию.

— Хорошо, Илларион Львович.