Личный дневник моей фиктивной жены

— Валик, мы же договаривались. — Тоня поправила юбку, как бы отстраняясь от своего воздыхателя, но продолжая с ним откровенно кокетничать.

— И куда подевались твои старые договоренности, когда ты ко мне в прошлый раз вернулась?

— Нууу… Это другое дело.

— Моё дело — твоё тело, детка. Ну что ты в нём нашла? Ни кола, ни двора.

— Зато его мамаша терпит меня и молчит, не то что твои родаки.

— Не смеши, Тонька. Ты пади с этим своим, когда спишь, тебе не вздохнуть, не охнуть, мамка его не дай Бог услышит за стенкой.

— Да там и вздыхать особо не от чего, у нас пока ничего такого не было, допуск к телу исключительно через ЗАГС.

— Рыбонька моя, значит, твой цветочек сорвать посчастливилось лишь мне?

— Тебе-тебе. Но смотри, он на мне жениться хочет поскорее.

— Неудивительно. Тонька, за жаркие ночи с тобой любой готов побежать в ЗАГС.

— Ты, видимо, главный бегун? Конечно, получил, что хотел, а теперь только развлекаешься со мной.

— Не зли меня, Антонина. Кто тебя всю разодел-разобул? Твой нищеброд? Смотри, с огнём играешь.

— Вот, для тебя я — игрушка, а наши отношения — игра. А у него серьёзные намерения. И вообще: он в семье один в отличие от тебя, мамашу его я потом сбагрю куда-нибудь, не вечно же нам вместе ютиться. И у него что-то вроде наклёвывается. Получится, что я с ним с самого начала, полюбила его нищим, поэтому он будет считать меня благородной, любить до беспамятства и носить на руках.

— Как он тебя называет? Тонька-Зорька? — Тип зычно заржал. — Да ты у нас Тонька-фантазёрка!

— Ну тебя! — Тоня выпустила сексуально кольца дыма, у неё это хорошо получалось. — Точно, останусь с ним.

— Ты его любишь?

— Валик!

— Я девятнадцать лет Валик. Отвечай, любишь?

Антонина не успела ему ответить, потому что заметила меня, как бы я не старался скрыться за деревом у соседнего подъезда.

— Ой.

— Ладно. — Тип повернул голову в моём направлении. — Смотри не пожалей потом, мне тоже порченная девица не нужна.

Я зажмурил глаза. Перед глазами предстала картинка из недавнего сна:

«Алёша, милый, родной, я беременна. Но я не хочу тебя обременять ребёнком, принуждать к семейной жизни. Пелёнки-распашонки, бессонные ночи — ты же выше этого. А я…справлюсь одна. Пожалуйста не ищи меня, прости, я должна уйти. И будь счастлив!»…

И ровно в тот момент, когда за мной вернулась Береслава, меня осенило! Точнее я и раньше склонялся к сей невразумительной, необъяснимой мысли, но меня останавливали переполнявшие вопросы и противоречия. Чтобы удостовериться в собственной догадке, я мысленно «умыл» теперешнюю Береславу, заменил её чёрные стрелки на голубые тени, поменял модную, вызывающую одежду на не менее вызывающую джинсовую мини-юбку на пуговицах, розовые лодочки на высоком каблуке и кожаную косуху поверх приталенной белой в красный горошек блузы из крепдешина, а в завершение представил, как бы Береслава смотрелась с тёмными волосами. Когда она подошла ко мне вплотную и заглянула прямо в глаза, то сомнений уже не осталось.

— Ну здравствуй, Тоня. Смотрю, ты хорошо себя подрихтовала.

— Батюшки, что творится?! У тебя глаза прорезались.

— Что вам надо от меня, от моей семьи?

— Алёша, милый, очнись, у тебя нет семьи, мать твоя давно наладом дышит. А Веронику ты уничтожил сам до нашего появления.

Я бы много чего сказал Тоне в ответ, но за меня ответил голос из недр дома:

— Тонька, мать твою, харе там от себя нести чушь, веди его ко мне.

Моя первая любовь из юности, бывшая помощница по хозяйству и ныне сообщница мстителя Тоня-Береслава изменилась в лице, заторопилась, закрутилась и выдворила меня из комнаты, прихватив дневник Вероники.

Мы спустились по винтовой деревянной светлой лестнице с широкими перилами и оказались в просторной гостиной.

Гостиная чем-то походила на нашу с Вероникой в Слободе, но была обставлена куда богаче и пышнее. С потолка свисала золотая кольцевая люстра в скандинавском стиле с хрусталём, посередине на прямоугольном винтажном бежевом ковре с цветочным орнаментом стоял массивный белый двухэтажный деревянный журнальный столик со стеклянной столешницей и с украшенными мелкой резьбой рамой и ножками. Около столика горделиво растянулся угловой диван в стиле ампир бежевого цвета, декорированный резьбой и камнями и уставленный рядом декоративных подушек золотых с цветом бордо вперемежку.

Напротив дивана потрескивал настоящий камин с мраморной облицовкой и деревянными брусчатыми вставками по бокам. Рядом с камином в кресле в тон дивану в пол-оборота сидел мой мститель.

— Тоня, рыбонька моя, будь любезна, приведи-ка к нам Маргариту. Полагаю, в её присутствии наш разговор с товарищем Корфом пойдёт на лад.

— Валик? — Сорвалось у меня с губ, отчего Тоня ойкнула и остановилась на месте. Я наконец-то узнал его голос.

— Опаньки. Алексей, разве в записях твоей фиктивной жены было что-то о каком-то Валике? — Мой мститель удивился гораздо больше Антонины-Береславы.

— Не придуривайся! Чёрт возьми, я вспомнил, где тебя видел. Валик — это ты!