Личный колдун президента

Полковник едва заметно поморщился и покачал головой. В принципе, Семистрельный и ожидал отказа, а предложения сделал исключительно из вредности, стремясь заставить международную часть экипажа заняться хоть чем-нибудь. Сколько можно изображать из себя интуристов в Эрмитаже и заниматься только селфи на фоне Земли в иллюминаторе? Ну, день… ну, два дня… Третья неделя полёта пошла!

— Нет, Лёша, к чёрту пассажиров. Да и тебе спокойнее в открытом космосе, если никто из них помогать не будет.

С такой постановкой вопроса Алексей согласился, но через полтора часа выяснилось, что совсем без помощи стажера не оставили — космические туристы дружно собрались у шлюзовой камеры, чтобы небольшим фестивалем оказать Семистрельному моральную поддержку. И, само собой, чтобы сфотографироваться с героем, не страшащимся шагнуть в бездну. Селфи, мать их…

Американский астронавт неопределённой гендерной принадлежности от избытка чувств мазнул накрашенными губами по стеклу шлема, и сунул стажёру тюбик губной помады:

— Алекс, если ты напишешь на обшивке моё имя, я смогу попасть в книгу рекордов Гиннеса. Не откажешь другу в такой малости?

Алексей уже совсем собрался откинуть политкорректность и сообщить туристам новое направление движения, но командир решительно вытолкал пассажиров:

— Господа, мы работаем.

Волшебные слова произвели магическое действие, и отсек опустел, осталось только яркое пятно губной помады на стекле шлема.

И этот розовый мазок раздражал настолько, что Семистрельный сразу после выхода в открытый космос достал чёртов тюбик и написал на борту МКС короткое неприличное слово. Очень полегчало… А потом запустил злополучную помаду куда-то в сторону Юпитера.

— Вот мусорить в космосе не нужно, — голос командира больно ударил по ушам. — Не приучай марсиан к дешёвой польской косметике.

— Извините, — пробормотал стажёр, и попытался вспомнить, как убавить громкость. — Работаю, Антон Николаевич.

Как раз после этих слов и появилась ОНА. Нет, не женщина… откуда женщины в открытом космосе. На расстоянии вытянутой руки от Семистрельного появилась обыкновенная деревянная дверь с блестящими ручками и большой табличкой «Запасный выход». Чуть канцелярскими кнопками пришпилен листок бумаги с надписью красным фломастером — «Домой — стучать три раза. Налево — стучать два раза. К начальству — входить без стука».

— Командир, тут такое…

Полковник Шкафчиков, наблюдающий картинку с камер стажёра, замысловато выругался и посоветовал:

— Потрогай её.

— Руками?

— Ну не ногами же?

Семистрельный пожал плечами и дотронулся до ручки. Дверь открылась.

— Ой!

Это всё, что успел сказать стажёр перед тем, как его затянуло в дверной проём. Дверь захлопнулась. Остался космос, планета внизу, космическая станция над ней, и обыкновенная деревянная дверь с блестящими никелированными ручками.

— Лёша, ты где там? Почему молчишь?

Ответа нет.

— Держись, стажёр, я сейчас выхожу.

Москва. Кремль. Кабинет президента РФ

Глеб Егорович внимательно осмотрел себя в зеркале и удовлетворённо кивнул — в свете нынешних событий недопустима даже лёгкая небрежность, и ослабленный узел галстука вполне может стать причиной нового витка свирепствующего мирового кризиса. Странная связь, да? Но, тем не менее, так оно и есть… Расстегнул лишнюю пуговицу — обрушил акции, выбрал утром синюю рубашку вместо белой — итальянское правительство в полном составе ушло в отставку. Про ботинки лучше вообще промолчать…

Заглянувший пресс-секретарь изобразил немой вопрос. Уже стало традицией — президент никогда не опаздывает, а секретарь делает вид, будто никогда не напоминает. Сейчас, правда, торопиться некуда, так как пресс-конференция для придворных журналистов будет проходить здесь, в кабинете главы государства.

— Через десять минут запускай, — кивнул Глеб Егорович. — И выбери время для поездки… ну, ты понял куда.

— На двенадцать часов дня вас устроит? — пресс-секретарь сверился с записями в блокноте. В самом обычном блокноте с прошнурованными и пронумерованными страницами. — Или чуть позднее?

— А раньше?

— Раньше никак не получится. Сразу после пресс-конференции вы встречаетесь с представителями молодёжного движения «Всяческая Россия», а затем идёт выслушивание жалоб и предложений простого народа.

— Совсем простого? — удивился президент. — Как ему удалось попасть на приём?

— Не совсем простой, Глеб Егорович, — секретарь снова сверился с записями. — Владимир Владимирович Волков, по некоторым документам тридцать два года, инвестировал восемнадцать миллиардов рублей в сельское хозяйство Славельградской губернии.

— Что значит, по некоторым документам? Их много и все на разный возраст?

— Вот этого никто не может сказать точно. Стандартная проверка каждый раз даёт отличный от предыдущей результат. То есть, если вчера в архивах были записи за такой-то год, то сегодня они могут быть датированы другой датой.

— Мистика, — усмехнулся президент. — Или мошенничество.

— Мошенники не вкладывают огромные деньги в сельское хозяйство.

— Да, не вкладывают, а отмывают.