Личный мотив

— В деревенский магазин больше не принимают мою продукцию, — говорит он, — настолько они недовольны тем, что я предоставляю кров убийце.

Я делаю судорожный вдох.

— А сегодня утром они отказались обслужить Глинис. Одно дело, когда они достают меня, но когда они добираются до моей жены…

— Мне нужно еще всего несколько дней, Йестин, — умоляю я его. — Я должна явиться в суд через две недели и тогда уеду отсюда навсегда. Пожалуйста, Йестин, разрешите мне остаться здесь до этого времени!

Йестин сует руки в карманы и на мгновение устремляет взгляд на море. Я жду, зная, что мне больше нечего добавить, чтобы он изменил свое решение.

— Две недели, — наконец говорит он, — но ни днем дольше. И если в вас есть хоть капля здравого смысла, до того времени в деревне не показывайтесь.

41

Ты находилась в своей студии целыми днями и пропадала бы там и по вечерам, если бы я не сказал, чтобы ты этого не делала. Похоже, тебе не было дела до того, что я всю неделю упорно тружусь и вечером мне, возможно, хочется немного домашнего уюта и чтобы кто-то расспрашивал меня, как прошел мой день. Когда ты при первой же возможности стремглав неслась в этот сарай, то была похожа на мышь, прячущуюся в свою норку. Каким-то образом ты в итоге стала известным местным скульптором — и не за свои бросовые горшки, а за лепные фигурки высотой восемь дюймов. Меня лично не привлекали все эти покоробленные лица и непропорциональные конечности, но, похоже, на такие вещи существовал спрос и ты едва успевала их изготавливать.

— Я купил один диск, чтобы посмотреть сегодня вечером, — сказал я, когда ты однажды в субботу зашла в кухню, чтобы приготовить кофе.

— Хорошо.

Ты не спросила, что это за фильм, да и я только собирался чуть позже выйти и что-нибудь выбрать.

Пока закипал чайник, ты прислонилась к кухонной стойке, зацепившись большими пальцами рук за карманы своих джинсов. Волосы твои были распущены, но заправлены за уши, и я заметил что-то вроде царапины у тебя на лице. Ты заметила, куда я смотрю, и поправила волосы, чтобы прикрыть щеку.

— Хочешь кофе? — спросила ты.

— Да, пожалуйста.

Ты налила кипяток в две кружки, но кофе засыпала только в одну.

— А сама ты не будешь?

— Я себя неважно чувствую. — Ты отрезала ломтик лимона и бросила его в свою кружку. — Мне уже несколько дней как-то не по себе.

— Дорогая, ты должна была мне об этом сказать. Иди сюда, садись.

Я придвинул стул для тебя, но ты покачала головой.

— Все нормально, мне просто нездоровится. Я уверена, что завтра все уже будет хорошо.

Я обнял тебя и прижался щекой к твоей щеке.

— Бедняжка… Я позабочусь о тебе.

Ты откликнулась на мои объятия, и я начал легонько тебя раскачивать, но ты отстранилась. Я ненавидел, когда ты так упиралась. Это было все равно что отказ, тогда как я пытался утешить тебя. Я стиснул зубы и сразу заметил настороженность в твоих глазах. Я был рад увидеть это — это показывало, что ты следишь за тем, что я думаю и что делаю, — но в то же время это вызвало у меня раздражение.

Я поднял руку к твоей голове и услышал, как ты судорожно втянула воздух, дернувшись и крепко зажмурив глаза. Я остановил руку и, проведя ею по твоему лбу, осторожно снял что-то с волос.

— Денежный паучок, — сказал я, разжимая кулак, чтобы показать его тебе. — Это к удаче, верно?

На следующий день тебе лучше не стало, и я настоял на том, чтобы ты оставалась в постели. Я принес сухих крекеров, чтобы успокоить твой взбунтовавшийся желудок, и читал вслух, пока ты не сказала, что у тебя разболелась голова. Я хотел вызвать доктора, но ты пообещала, что сходишь в больницу, как только она откроется в понедельник. Поглаживая тебя по голове и следя, как твои ресницы подрагивают во сне, я думал о том, что тебе сейчас снится.

В понедельник утром я ушел, когда ты еще спала. На подушке я оставил записку с напоминанием пойти к врачу. С работы я перезвонил тебе, но ответа не последовало. И хотя с этого момента я звонил тебе каждые полчаса, ты не брала трубку домашнего телефона, а твой мобильный был выключен. Я безумно нервничал, и к обеду решил съездить домой и проверить, все ли с тобой в порядке.

Твоя машина стояла перед домом, и когда я вставил ключ в замок входной двери, то понял, что она до сих пор заперта на задвижку. Ты сидела на диване, обхватив голову руками.

— Ты в порядке? Я просто с ума схожу!

Ты подняла на меня глаза, но ничего не сказала.

— Дженнифер! Я звонил тебе все утро. Почему ты не брала трубку?

— Я выходила ненадолго, — сказала ты, — а потом… — Недоговорив, ты вдруг умолкла без всяких объяснений.

Во мне кипела злость.

— А ты не подумала, что я переживаю за тебя?

Я схватил тебя за ворот свитера и рывком поставил на ноги. Ты закричала, и этот звук отключил во мне способность нормально мыслить. Не выпуская твой свитер, я протащил тебя через всю комнату и прижал к стене, а пальцы мои сжали твое горло. Сквозь пульсирующие толчки крови в висках я чувствовал твой пульс, частый и напряженный.

— Пожалуйста, не надо! — воскликнула ты.