Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945

Никто из нас не пострадал. Теперь мне первым делом надо было уведомить авиакомпанию обо всем случившемся. Между тем стали подъезжать местные крестьяне на подручном транспорте. Один из них захватил меня вместе с собой до деревни. Почтовое отделение уже закрылось, а его служащие ушли домой. Не надо забывать о том, что мы находились в сельской местности. В конце концов я смог объяснить старосте всю важность стоявшей передо мной задачи и то, что я обязан связаться со своей компанией. В Мюнхене и Вене ее руководство находилось в тягостных предположениях относительно нашей возможной судьбы. Пришла телефонистка и установила связь с Мюнхеном через Вельс и Линц. Директор аэропорта майор Гайлер долго не мог произнести ни единого слова, когда услышал мой голос. Он мне сообщил, что они уже отправили грузовик в Химгау, откуда пришло сообщение о катастрофе и где, как они полагали, мы как раз и должны были бы находиться. Пилы и крючья также прихватили, поскольку, по мнению авторитетных лиц, самолет, по всей видимости, врезался в горный склон. Они также связались с причалами пассажирских судов на Химзее, требуя от них сообщить, не слышали ли они чего-либо, указывающего на то, что самолет упал в озеро.

Конечно, они были весьма рады, когда я сообщил им, что самолет цел и из личного состава никто не пострадал. Правда, вопрос о возможности взлета оставался открытым. Я сказал, что попытаюсь улететь отсюда. В случае если это окажется невозможным, то я позабочусь о том, чтобы самолет разобрали и перевезли в Вельс, откуда я и улечу. На следующее утро я увидел, что позади места нашей посадки находится большое клеверное поле – 20 метров в ширину и около 300 в длину. Я поднял с него самолет в воздух через день, дождавшись попутного ветра.

Маэстро Тосканини летит вместе с нами

24 июня 1931 года мне выпала великая честь иметь в качестве пассажира великого дирижера Тосканини. Он летел вместе с нами из Милана в Мюнхен. Оттуда он намеревался ехать в Байройт, чтобы ставить «Таннгейзера» и «Тристана». Я дал указание радисту уделять особое внимание пожилому человеку и следить за тем, чтобы, несмотря ни на что, кислород ему подавался когда нужно. Но маэстро, выразив благодарность, сказал: «Я хорошо себя чувствую на больших высотах!» У Тосканини с собой была большая папка с нотами. Он работал без устали, но время от времени, улучив минутку, выглядывал из иллюминатора. Обзор был прекрасный. В тот день стояла отличная погода. В мюнхенском аэропорту артиста тепло встретили директор Клеменц, руководитель Южногерманского симфонического оркестра, и несколько друзей. Тосканини выразил свое восхищение полетом и особенно отметил надежность и безопасность немецких самолетов. Он отправил следующее приветствие мэру Мюнхена Шарнаглю: «Находясь проездом в Вашем городе по пути в Байройт, я посылаю самые теплые приветствия мэру города, прославившемуся своими высокими интеллектуальными достижениями, я также горячо приветствую его жителей. Тосканини». После короткого отдыха маэстро и его жена отправились в Байройт на собственном автомобиле.

«Искусственный горизонт»

1930 год ознаменовался решающим прорывом в развитии авиационной техники. Вплоть до указанного времени любой полет в облаках или густом тумане представлял собой большой риск. Приборы, отвечавшие за определение местоположения самолета, были очень примитивными, ими пользовались еще в годы мировой войны. Они представляли собой просто водную шкалу с индикатором. Эти приборы во время полета сильно дрожали и потому были ненадежными. Многие летчики, когда им приходилось лететь вслепую, полагались на их неверные показатели и терпели катастрофу. В 1930 году мы получили «искусственный горизонт» для испытательных полетов. Гироректор, как этот прибор тогда назывался, сделал возможным постоянно контролировать местоположение машины – даже во время слепого полета. Он крепился на основании, которое могло совершать до 20 тысяч оборотов, и оттого был очень устойчивым и не зависел от любых вибраций самолета и других толчков. Его показания были надежными и точными.

Мой самолет оснастили гироректором для его испытаний во время полета над Альпами. На мой взгляд, эксперимент прошел удачно. В самом начале испытаний многие из моих коллег не хотели верить в то, что я, используя этот прибор, налетал несколько сотен километров в условиях густой облачности и при этом не разбился. Итальянцы часто теряли дар речи, когда я приземлялся в Милане в плохую погоду, в то время как их машины, пытавшиеся прорваться сквозь сплошную облачность в течение трех или четырех часов, возвращались обратно.

Очень часто тогда мне приходилось слышать: «Герр Баур, но это же совершенно невозможно, чтобы вы прибыли из Мюнхена!» – «Да, но я прибыл именно оттуда!» – «В такую погоду никто не может пролететь над Альпами!» – «Я пролетел над Альпами потому, что ориентировался по „гироректору“!»