Личный поверенный товарища Дзержинского. Книга 5. Поцелуй креста

А вдруг там есть яд? Яд должен проявиться быстро. Трупное окоченение и характерные следы для отравленного. А если через несколько дней не будет окоченения, то придётся человека искать в будущем. Только где? Какова концентрация эликсира? Вопросов больше, чем ответов. Но, во всяком случае, у меня появляется время, во время которого мне нужно будет найти способ эвакуации из этого места или наоборот – внедрения в эту структуру для дезорганизации её или направления её действий в пользу представляемого мной государства.

Мюллер вернулся через два часа. Человека можно изучать по глазам. Глаза – как маленькие фонарики, которые по-особому светятся в различные минуты его деятельности.

– Успел, – сказал он довольно, – перехватил машину на выезде. Признаков жизни нет, но и нет никаких признаков охлаждения тела или окоченения.

– В том-то и дело, что фюрер не знает, как возвращаться обратно, – сказал я, – вы помните, как мы с вами путешествовали в послевоенную Германию? Вот и он так же где-то бродит, не понимая, что с ним произошло. Но чтобы знать, что он действительно там, нужно подождать хотя бы два-три дня.

– Хорошо, мы подождём, коллега Казен, – сказал Мюллер, – а сейчас расскажите мне, какую разведку вы представляете? Я не поверю, чтобы к такой личности как вы не было подходов со стороны разведки или контрразведки.

– Как не было подходов? – изобразил я удивление. – Когда мы летели в Испанию вслед за вами, то наш самолёт сбили во Франции, и я со своим специальным удостоверением попал в руки Сопротивления и даже содержался в замке Иф как граф Монте-Кристо. Спасибо украинским националистам, которые помогли бежать и сотрудникам абвер-заграница, спрятавшим меня у бедуинов. Так что, мне пришлось помыкаться достаточно. Сейчас я гражданин Аргентины и могу свободно перемещаться вне пределов социалистического лагеря.

– А зачем вы все время двигаетесь вслед за нами? – спросил Мюллер. – Ведь мы же вас не приглашали с собой.

– Как это не приглашали? – изобразил я удивление. – А кто меня оторвал от моей практики в Мадриде и поручил восстановить психическое состояние брата Алоиза? Я за вами бегал? Вы меня чуть ли не выкрали. Да и сейчас я за вами не собирался ехать, просто мы приехали по месту выдачи наших паспортов, чтобы ещё раз ознакомиться с обстановкой здесь. Задай нам кто-нибудь вопрос о нашей «родине», а мы знать ничего не знаем. И, кроме того, вам нужно был сказать мне спасибо за то, что я оказался здесь и не дал разрезать для исследования оболочку нашего фюрера.

Мюллер ничего не ответил. Встал и пошёл к выходу, кивнув мне головой.

Глава 25

Три дня тянулись час за часом. Фюрер, вернее его тело, лежал в часовне. Доктор через каждые два часа проверял температуру тела. Значения стабильные, около тридцати шести градусов по Цельсию. Как американцы измеряют температуру по Фаренгейту? У цельсевиков волосы дыбом встают от температуры фаренгейтистов.

Прошло долгих три дня. Заволновались монахи, заволновались и врачи, которые были допущены до этого дела. Во врачах мы были уверены – специалисты высшего класса, работали в концлагерях с человеческим материалом и были нарасхват во всех странах антигитлеровской коалиции. Здесь же находились те, кто слишком усердно работал на благо Рейха, и могло найтись много людей, которые выдвинули бы судебные иски к этим людям за уничтожение их родственников. Двойственная мораль стран послевоенной демократии была просто отвратительна. Это китайская демократия – все, что в интересах страны, то полезно; все, что против СССР, полезно им тоже. Вот и получается, что нацистские преступники нашли себе другую хаймат-матерь, потому что только послевоенная Германия и СССР боролись с фашизмом. Германия – это понятно, если она не будет бороться с фашизмом, то у большинства людей будет справедливое право требовать уничтожения этой Германии за то, что фашисты натворили в мире. Кровь за кровь.

Труднее было с монахами. Эти хотя и поддерживали фашистские идеи, перемешанные с божественными откровениями, но они были уверены, что нетленное тело неизвестного человека, почитаемого собравшимися здесь влиятельными людьми, это свидетельство святости этого человека и признак божьей благодати, снизошедшей на этот храм. С маркетинговой точки зрения, это бренд, который в течение тысяч лет будет приносить стабильный высокий доход за счёт паломников, спешащих прикоснуться к телу святого и получить от него благодать.

Вопрос божьей благодати достаточно сложный. Ею отмечаются люди, замечательные своим героизмом и подвижничеством, а также и злодейством. С этой точки зрения фюрер как раз относился к тем, кто был отмечен печатью злодейства. Если слух о живом трупе выйдет за пределы монастыря, то получится такая сенсация, сопоставимая разве что с первым полётом человека в космос.

На третий день Мюллер зашёл ко мне.