Личный прием. Живые истории

Это бессарабские цыгане, и старший у них Дица. Приехали они лет шестьдесят назад. Несколько домиков купили. Лачуг понастроили. Вот такая нахаловка получилась семей на сто пятьдесят. Женщины у них гадали, а мужики все по металлу: кузнецы, лудильщики, паяльщики. Беда в том, что город расширяется и почти вся эта нахаловка, которая идет вдоль Московского тракта, уйдет под снос. И вот пришли разговаривать. Дица говорит:

– Женя, мы за эти годы многого добились: наши женщины уже не гадают, парни не воруют, мы живем своим трудом.

– Михаил, они же так совсем гадать разучатся! – говорю.

А он:

– Ну и хорошо, наши дети в школах учатся, мы сами работаем, хватит уже по миру с протянутой рукой.

12.09.2014

Старик, восемьдесят девять лет. Но в глазах огонь и рукопожатие твердое. Бледный только немножко и изможденный. Одинокий. Жил в пансионате в отдельной комнате. Познакомился там с женщиной восьмидесяти пяти лет. Ему показалось, что она находится в расстроенном душевном состоянии, он решил ее утешить, завязалась дружба, которая перешла в более серьезные отношения. И он привел ее к себе в комнату. Они стали жить вместе. Но, согласно правилам внутреннего распорядка, это недопустимо. Их попытались разделить. Тогда они заперлись в комнате и отказались выходить даже в столовую. Держались несколько дней. Никто их не мог оттуда выманить ни уговорами, ни посулами. Но долго так не продержаться, и он сегодня совершил героическую вылазку. Приехал к нам. Держится очень достойно. Разлучаться со своей женщиной не собирается. И пусть весь мир отдохнет. Конечно, мы со всеми договоримся и им поможем. Вот какой хороший человек к нам сегодня приходил.

19.09.2014

Пришли люди со станции Путевка. В тридцатом году туда привезли ссыльных и раскулаченных и выбросили на снег. Они закопались, перезимовали. За весну-лето нарыли землянок, половина как-то выжили. Затем из чего ни попадя налепили себе хибар. Такие городские трущобы у нас называют «шанхай» или «нахаловка». Потом, во время войны, прямо возле этой нахаловки разгрузили эвакуированных. Местные помогли им выжить. Понастроили лачуг, работали на станции, на карьере да на ДОКе. Так и прожили всю жизнь. Ни земля, ни жилье ни у кого никогда не были зарегистрированы. Потомки первых уже несколько поколений – как в безвоздушном пространстве. Самовольная застройка. А у них там худо-бедно какое-то самоуправление. Все разных национальностей, между собой не ссорятся. Тысяча четыреста человек. Что я только не делал, уже и в Генпрокуратуру, и везде! Никто не может узаконить. Дикая ситуация!

26.09.2014

Некоторое время назад появился у нас молодой парень, Слава. Нормальный такой.

– У меня есть бизнес мало-мальский, деньги какие-то идут, машина есть, хочу быть помощником.

А Степан говорит:

– Так уже есть помощник – это я!

Парень ему:

– О, тогда я буду у вас помощником.

И сел в уголке.

В тот день как раз пришла женщина, которая сама по себе хорошая, но характер у нее немножко вздорный. И говорит:

– Женя, я в квартиру попасть не могу.

Мне было некогда, потому что народу много. И мы посадили ее в уголок пить чай. Наконец все закончили и уже собирались идти, а она вдруг говорит:

– Женя, ты про меня не забыл? Мне ночевать негде.

Это уже серьезно. Ты не можешь закончить и уйти, если перед тобой стоит пожилой человек, которому некуда пойти ночевать. И вдруг я смотрю, в уголке сидит Слава, помощник помощника, который на протяжении десяти часов сидел в углу и никак себя не проявил. Говорю ему:

– Слава, вот очень серьезное и ответственное дело. Забирай Ирину Викторовну, вези ее домой и сделай так, чтобы она открыла дверь.

И Слава поехал. Отзванивается через полчаса.

– Ей полный замок спичек натолкали, открыть невозможно. Добрые соседи!

Говорю ему:

– Слава, я не знаю, прояви солдатскую смекалку.

В результате Слава вызвал «Сову», договорился. Дверь открыли, а потом еще сумел замок наладить. То есть достойно поставил точку. Видимо, вошел во вкус и уже сегодня с утра весь день помогает вести прием. Так и живем.

03.10.2015

Женщина тысяча девятьсот двадцать девятого года рождения пришла хлопотать о компенсациях. Разговорились. Ее отец воевал в Гражданскую, а потом закончил курсы агрономов и техникум, стремился к мирной жизни и был единственным дипломированным агрономом в Куяшском районе Челябинской области. В тридцать седьмом году было большое групповое дело, по которому расстреляли двадцать одного человека, из них одиннадцать священников, кого-то из сельсовета, председателя, главного агронома. Она помнит, как за отцом пришли, он успел ее взять на руки и прижал к себе, шепнул ей, маленькой дочке, на ухо: «Запомни на всю жизнь – я ни в чем не виноват». И она стояла и смотрела, как его уводили. А потом исчезла мать, и она попала в детдом.