Личный призрак для препода

С кривой улыбкой на лице, я смотрела в пока ещё раскрытую сумку, раздумывая, не плюнуть ли туда напоследок. Как мило бывает узнать, что три месяца ухаживаний были не для того, чтобы продемонстрировать серьёзность намерений и глубину чувств, а для того, чтобы банально развести меня на секс, да ещё, как выяснилось, плохой секс. А ничего, что обещая небо в алмазах и феерично чувственную ночь, меня осчастливили спринтерскими пятью минутами?

— А потом: то у тебя месячные, то голова болит, то на работе, видите ли, устала, — распалялся Стас, решив, что терять ему уже нечего. — Так тебя не трогай, этак не целуй!

Ладно, про месячные я промолчу. Мигрени, тоже фигня, но вот работа…. Чёрт побери! Я полтора года кормила этот рудимент диванчика, оплачивала коммуналку, искренне веря, что кое-кто никак не может найти работу, ни словом его не упрекнула, а теперь я плохая. Год назад мне пришлось помимо обязанностей специалиста по кадрам, в том же офисе подрабатывать ещё и уборщицей по вечерам, чтобы заработать денег не только на оплату коммунальных услуг, продуктов питания, но и на еженедельные подношения маме моего благоверного, которая регулярно жаловалась на своё бедственное положение. Сейчас, когда я уже почти отстранено об этом вспоминаю, находит осознание, какой же тупой курицей была. Как можно было не замечать того, что для Стаса я была не любимой девушкой, а этаким многофункциональным устройством, обеспечивающим его жильём, деньгами, едой и чистой.

А ведь в начале наших отношений я уже догадывалась, что у милого-любимого есть явные задатки альфонса, но попыталась себя убедить в том, что он изменится. Боже, как стыдно человеку с высшим образованием верить в то, что взрослый мужчина с давно сформировавшейся личностью может измениться, причём столь разительно! Не буду оправдывать свой опрометчивый поступок тем, что все знакомые и родичи давили на меня, пытаясь донести до моего разума единственную, как им казалось, здравую мысль, что в тридцать лет мне не просто пора выйти замуж, а необходимо, как можно скорее, окольцевать любую особь мужского пола, даже если она будет сопротивляться или её единственным умением окажется пускание слюней и наматывание их на кулак.

«Линка, часики тикают, — напоминала мне тётка, неодобрительно качая головой. — Твоя мамка в этом возрасте тебя уже в школу водила, а ты всё харчами перебираешь, старородящей уже и так будешь. Этот тебе не эдак, тот тебе не так! Будешь нос воротить, да принца искать одна останешься, в старости и воды некому будет подать».

«Гель, проще надо быть, — вещала мне Машка, искоса поглядывая на своего благоверного лежащего на диване и взахлёб хохочущего над каким-то роликом в интернете. — Сейчас каждый мужик на вес золота, если ты его к рукам вовремя не приберешь, приберёт другая. Хватать надо, что плохо лежит! У всех есть недостатки, но и ты ж не идеальная. Вот что ты вечно умничаешь перед мужиками, а? Думаешь, им нравится, когда баба умнее? Нифига! Им нравятся недалёкие глупышки, которые только улыбаются и поддакивают. Что тебе стоит улыбаться и поддакивать? Ничего! Он разомлеет и можно хватать его тёпленьким. Поняла?»

«Гелька, ну, ты конечно дурында! — щебетали девочки на работе. — Только дурочка может ходить в таких закрытых вещах, когда кругом столько подходящих мужиков. У тебя, что юбчонки короткой нет и блузочки с декольте поглубже? Ведь есть же, что показать! И грудь у тебя нормальная и ноги вроде ничего, а ты всё скрываешь. Вон на корпоративе платьишко на тебе потрясное было, все мужики слюной изошли особенно Влад, а ты вместо того, чтобы его домой тащить и по назначению использовать, как долбанная Золушка в полночь сбежала. Нет, Гелька, так ты одна и останешься, если за ум не возьмешься!»

Какое-то время я отшучивалась, но чем дольше это делала, тем сильнее на меня давили. В конце концов, меня начали одолевать сомнения, а вдруг я и правда неправильно себя веду, сама отталкиваю мужчин и своё возможное счастье. Что если попробовать быть терпеливей, закрывать глаза на некоторые недостатки, самой сглаживать острые углы…. Вот и досглаживалась, и дотерпелась!

Станислав тем временем не прекращал вываливать на меня все претензии, что накопились у него за время нашего совместного проживания. Претензий оказалось много. Намного больше, чем я могла себе представить. Так, Геля, дыши ровнее! Крики, истерики и ответные обвинения ни к чему хорошему не приведут.

— А Машенька, я так понимаю, готова ублажать тебя всегда и в любой позе, — предположила я, застёгивая молнию на сумке.

Из динамика мобильного меня охотно просветили во всех подробностях интимной жизни: где, сколько и как. Просто прелесть! Машу после таких подробностей я готова была гордо именовать «Машкой укротительницей удава», так как именно с этим пресмыкающимся Стасик ассоциировал свой нежно любимый детородный орган. Бывший себе безбожно льстил, но грех смеяться над убогим.