Личный призрак

Младший брат вождя племени Белого снега, принявший бразды правления, поблагодарил от всего сердца «Верховного шамана и его дорогого друга».

Ханару и Номэ, как главным героям, самые красивые девушки деревни подносили лучшие блюда и напитки. От повышенного женского внимания, шаман расцветал буквально на глазах, улыбался каждой девушке, шутил. Маг же наоборот мрачнел все больше и больше.

В конце концов Ханар не выдержал и, сославшись на усталость и необходимость завтра с утра покинуть столь гостеприимное поселение, ушел. Почти на подходе к дому, который ему определили для ночлега, чародея догнала Лета. На пир она не пошла, сказав, что ее нервы не выдержат такого количества еды, которую нельзя даже попробовать, а уж тем более вида людей, что ее уплетают.

- Что так рано? – поинтересовалась девушка, подстраиваясь под размашистый шаг мага. – Тебя сдуло сквозняком, что поднимали длинные ресницы? Или может ветром от бесконечных вздохов? Нет, наверное, смыло приливной волной слюней, что пускали по тебе пустоголовые дурочки?

- Где ж ты была, Язва, что смогла рассмотреть все в таких деталях? – ухмыльнулся Ханар.

- Там да сям. И уж если я Язва, то ты будешь … – Лета сделала вид, что серьезно задумалась, – Хмурик! Нет, не звучит! Хмурик-жмурик, фи! О, будешь Хмунар! Потому что, ты так часто хмуришься, что морщинку между твоих бровей, можно спокойно перепутать с бездонным ущельем. Спокойной ночи, Хмунар.

- И тебе, Язва.

- А кто сказал, что моя ночь будет спокойной?! Меня там такой симпатичный дух на танец пригласил! – Лета закатила глаза.

- Ну, ты усталости не чувствуешь, так что развлекайся, – чувствуя непонятное раздражение, проговорил маг. – Только не забудь, что завтра с утра уходим. Через сутки мы должны уже быть в Перекрестье, и так кучу времени потратили.

Проснулся Ханар на рассвете и первым делом решил заглянуть к шаману, попрощаться. Деревенские, после вчерашнего пира, в большинстве своем еще не проснулись, и улица встретила мага сонной тишиной. Действие амулета «Наведенной зимы» постепенно сходило на нет, становилось заметно теплее, сугробы плавились и оседали, и практически все двускатные крыши домов обросли за ночь длинными гребенками сосулек.

Номэ очень бледный лежал в пещере, где не так давно пришел в себя Ханар и от дыма, клубившегося под её потолком, у мага начала болеть голова. Шкуры, заменяющие в этом помещении стулья, были раскиданы тут и там, и, повинуясь вялому взмаху руки хозяина жилища, гость уселся на пол напротив.

- Судя по твоему виду, пир я покинул как раз во время.

- Из-за твоего позорного бегства, – проговорил Номэ, голосом умирающего, садясь на своем ложе – мне пришлось за двоих отдуваться. Знал бы ты, сколько заздравных чаш в меня влили! Плохо помню, но вроде бы под конец пира, я общался с духами, без использования курительных смесей и амулетов. В прочем, как и многие жители деревни, из тех, что еще могли хотя бы сидеть. Ты-то чего пришел?

- Я уезжаю, пришёл забрать обещанную плату, – сказал Ханар, и его посетило очень не хорошее предчувствие, когда в глазах шамана проскользнула озорная хитринка.

- Тут такое дело, Ханар, не мог бы ты для нас сделать исключение, и взять плату после осеней ярмарки?

- Что?

- И заметь, я ведь не отказываюсь платить, хотя договора мы с тобой не заключали, ты можно сказать сам вызвался…

- Я?! – от такой наглости, маг едва не потерял дар речи.

- А где у тебя документ, подтверждающий, твою правоту?

- Ты мне это брось, – Ханар скинул с плеча сумку и, порывшись в ней, вынул пишущий шар.

- А вот вы где, – в пещеру влетела Лета, увидала мрачное лицо мага, и хитрую улыбку шамана, и заинтересованно спросила, – А что происходит?

Ханар, вместо ответа, чуть сжал шарик и отпустил, тот завис в воздухе, засветился и стал разбухать. Когда размер его стал приблизительно с голову, свечение прекратилось, и внутри проступило изображение далеких гор, скального выступа, засыпанного снегом, по которому вилась тропа.

Секунд тридцать, и изображение скользнула, смазавшись, словно очень резко повернули камеру, и вновь стало четким. Теперь большую часть изображения занимал Ханар, и, судя по шевелящимся губам, что-то говорил, но звука не было.

- Номэ? – чародей выпрямился, буквально навис над шаманом, а голос его стал угрожающе спокойный. – Что ты сделал?

- Духи не отображаются в пишущих шарах, – улыбаясь чуть виновато, проговорил Номэ.

- А я говорила, что договор подписанный кровью, куда надежней, – влезла Лета, но ее как всегда проигнорировали.

- Номэ, ты понимаешь, что это обман! – еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, проговорил Ханар. – Я, между прочим, тебе жизнь спас, лечил тебя!